"Стефан Цвейг. Мариенбадская элегия ("Звездные часы человечества") " - читать интересную книгу автора

Сияет образ, дивно сходный с ней.
Такою в танце, в шумном блеске бала,
Красавица очам твоим предстала.
И ты глядишь в восторге, в восхищенье.
Но только миг - она здесь неживая,
Она верней в твоем воображенье -
Подобна той, но каждый миг другая,
Всегда одна, но в сотнях воплощений,
И с каждым - все светлей и совершенней.

И, едва возникнув перед мысленным взором, образ Ульрики уже облекается
плотью. Гете рисует, как она его встретила и "шаг за шагом дарила счастье",
как за последним ее поцелуем последовал еще "самый последний"; весь во
власти сладостных воспоминаний, престарелый поэт слагает одну из самых
чистых и совершенных строф о преданности и любви, когда-либо прозвучавших на
немецком или на ином языке:

Мы жаждем, видя образ лучезарный,
С возвышенным, прекрасным, несказанным
Навек душой сродниться благодарной,
Покончив с темным, вечно безымянным,
И в этом - благочестье! Только с нею
Той светлою вершиной я владею.

Но чем отраднее память о любимой, тем мучительнее разлука с ней, и вот
боль уже рвется наружу с такой силой, что почти разбивает возвышенно
элегический строй чудесного стихотворения; только однажды за многие годы так
открыто, так обнаженно воплощается непосредственное чувство; до глубины души
потрясает эта горестная жалоба:

И ты ушла! От нынешней минуты
Чего мне ждать? В томлении напрасном
Приемлю я как тягостные путы
Все доброе, что мог бы звать прекрасным.
Тоской гоним, скитаюсь я в пустыне
И лишь слезам вверяю сердце ныне.

И здесь, когда, казалось, скорбь уже достигла предела, последний, самый
мучительный стон:

Друзья мои, простимся! В чаще темной
Меж диких скал один останусь я.
Но вы идите смело в мир огромный,
В великолепье, в роскошь бытия!
Все познавайте: небо, земли, воды,
За слогом слог - до самых недр природы!

А мной - весь мир, я сам собой утрачен,
Богов любимцем был я с детских лет.
Мне был ларец Пандоры предназначен,