"Анастасия Цветаева. Сказ о звонаре московском" - читать интересную книгу автора

Что-то сказала мать Юлечке, и та вышла. Но уже забыл Котик, что не
обедал, плывя по волнам рассказа о наркомпросовских колоколах, и потому
удивился вдруг, увидев тарелку супа в руках Юлечки. Она ставила ее на стол,
придвигала, несла еще хлеба.
Котик возликовал, как дитя.
- Этто очень хороший суп, я вижу! - объявил он, должно быть, стыдясь,
что он один из присутствующих будет есть такое! И, глубоко погрузив ложку в
приправленное растительным маслом и луком кушанье, стал молча им
наслаждаться.
Я рассматривала Котика со сложным чувством восхищения его талантом и
жалости к его затрудненной речи.
Но мне было пора идти. Я встала тихо, боясь помешать ему. Юлечка вышла
за мною в переднюю.
- Необыкновенный, да? - спросила она, прикрыв дверь. - Уникальный!
Вы знаете, он же другой, чем все! У него есть пассия, - Юлечка легко
употребила уже отжившее слово, видно, в их семье употребляемое. - Она -
балерина. Но это все - платонически! Ми-Бемоль (сколько бемолей -
забыла!). Он ей пишет письма, бывает у них. Понимает ли она в его колоколах
- не знаю, но он ей посвящает свои гармонизации колокольные. Вы услышите,
это как целый концерт! Музыка - удивительная! И сам он удивительный!
Серьезное, мужественное, привлекательное лицо Юлечки, обычно поражавшее
волевым началом, было празднично оживлено.
- Да, довольно потрясающее впечатление, - ответила я, не найдя еще
иного слова. - Мне он, знаете, кого напомнил? Не знаете? Князя Мышкина!
- Правда? Ну, это вы... Нет! Вы не думайте, он очень насмешливый: отца
прозвал Источником, сестер -Преподобными... Самозащита! Озорство иногда
даже! В Мышкине такого не было!
- Сколько лет ему, Котику?
- Двадцать семь! Жаль, что уходите.
Обледенелые ступеньки, мороз, ветер. Я иду, спрятав нос в воротник.
Сын, наверное, из школы вернулся, надо идти скорее. Позади остался целый
мир, волшебный и непонятный, непостижимый, но до жалобности - реальный. До
какого-то неясного стеснения в груди.


Глава 2

Котик легко отозвался на приглашение - в следующую же нашу встречу у
Яковлевых. Он придет за мной в субботу перед всенощной.
Сегодня его не будет в их доме, и мне как-то грустно. Вошел в душу.
Сдав пачку каталожных карточек, я задержалась, беседуя с Юлечкой. И тут
впервые увидела того, о ком только знала: отца Алексея Ивановича, и я в
волнении слежу за размахом маятника жизни. Иван Яковлев. Кто не знает его на
его родине! Создатель письменности чувашей, подобно герою народному
проложивший людям дорогу - на века. Но десятилетия прошли - он живет на
покое у сына, потеряв память, забыв величье свое и свой труд. Он проходит,
ведомый старушкой-женой, через комнату в ванную, молчаливый, седой остов
прошлого, отсутствующий...
О, это чувство, которым содрогается молодость, глядя на зрелище
старости, не оно ли незримым серебряным холодком пробегает по волосам юных,