"Инесса Ципоркина. Дневник хулиганки" - читать интересную книгу автора

Ладно, - примирительно отзывалась мать, - попрошу бабушку: пусть
заготовит розги. Будем с отцом пороть вас по субботам.
Майка в ответ на подобные обещания шмыгала носом и смотрела
недоверчиво. Это ее коронный номер. Майка - моя младшая сестра. Честно
говоря, в своем детстве я не слишком-то радовалась ее появлению на свет. "У
тебя появится сестренка, - сладкими голосами пели бабушки, - будешь с ней
играть!" Это меня страшно оскорбляло. Принесут карапуза, завернутого в
одеяло, который кричит и ходит под себя, и как, спрашивается, мне с ним
играть? Тоже мне, нашли подругу. Восторга перед младенцами я не испытывала
никакого.
Когда родители привезли Майку из роддома, все мои худшие прогнозы
подтвердились. Абсолютно бессмысленное существо, с которым мне придется
отныне делить пространство, игрушки и родительскую любовь. С появлением
Майки на свет я познала разочарование, утраты и бремя ответственности.
Считала, что мое детство кончилось. В шесть лет всерьез подумывала о
замужестве. Но Майка потихоньку подрастала и, совершенно не понимая моего
скепсиса на свой счет, смотрела на меня глазами, полными обожания. Высшим
счастьем для нее было, если я куда-нибудь брала ее с собой: она становилась
ужасно гордой и никогда сама не просила пить и писать. Ну, если только
иногда. Старалась мне подражать. От такого щенячьего обожания со стороны
Майки я вырастала в собственных глазах, чувствовала себя большой и умной.
Мне это нравилось. Так, шаг за шагом: сначала покровительство в виде
одолжения, потом снисхождение к недостаткам - и поди ж ты, эта мелочь
раскрутила меня на любовь. Потом, когда к Майкиному обожанию меня
прибавилось чувство соперничества - со мной же, я уже не злилась, а даже
сочувствовала сестрице, переживающей трудный период роста. За исключением
тех редких минут, когда хотела ее убить. И не только я.
Как-то Майка довела отца до белого каления, выясняя, кого из нас двоих
он первым будет спасать при пожаре: меня или ее. Допекла маму вопросами,
кого из дочерей она считает самой красивой. Спасу от Майки не было никому,
пока она не уверилась, что именно она, Майя Львовна, есть венец творения и
пуп земли. Странно, но я не была против. Даже обрадовалась. Для меня наличие
в человеке любви к себе - это пройденный тест на полноценность личности. И
залог его дальнейших успехов в жизни. Вообще, Майка в моем сознании застряла
где-то в пятилетнем возрасте: она почти с меня ростом и уже переросла маму,
а для меня она так и осталась козявкой малолетней. И когда эта зараза во
всей непосредственности и наглости своего переходного приходит ко мне и
канючит: "Ляль, можно я воспользуюсь тем, что ты меня любишь? Нет? Все равно
воспользуюсь. Ляль, дай мне свои атласные штаны на ответственное свидание. Я
не буду в них объезжать мустангов и садиться на свежеокрашенные скамейки",
отказать ей я не в силах. И, если честно, очень хочу, чтобы Майке не могла
отказать не только я одна, а как можно большее количество народа. А уж я-то
постараюсь и сделаю все, что в моих силах, - воспитаю ее соответствующим
образом.
Я полагаю, что эгоизм с добавлением наблюдательности плюс хорошее
знание себя и своих близких - оптимальное сочетание качеств для достижения
личного счастья. Потому что отклонения в обе стороны от этой золотой
середины весьма и весьма чреваты. Чем? Естественно, неприятностями. Какими
конкретно? Ну, во-первых, все чересчур тонкокожие, чересчур восприимчивые к
мнению окружающих, чересчур внимательные к чужим страданиям (даже мнимым)