"Константин Циолковский. Моя жизнь" - читать интересную книгу автора

приезжает летом.
Не знаю, может быть я и невинен, но примером служить в брачном
отношении не могу.
Если бы я не был глух, знал жизнь и не поглощен высшими целями, то,
возможно, исправил бы свою ошибку своевременно и без особого горя для семьи.
Но условия жизни не дали мне такого выхода. Однако возможно, что судьба и не
ошиблась и что случилось, то было нужно.
В городском саду летом часто была музыка, и я с увлечением не пропускал
ни одного концерта. Становился у самого павильона и так только улавливал все
нюансы. Музыкальный слух у меня был и я, что не слышал, через некоторое
время воспроизводил своим птичьим пением. Но возникали и самостоятельные
мотивы, благодаря настроениям. Я помню, что после чтения "Борьбы миров" у
меня возник никогда не слышанный мною мотив, соответствующий гибели
человечества и полной безнадежности.
Свои занятия электрические я продолжал, присоединив к статическому
электричеству - гальваническое. Делал машины всех систем, кончая самой
сложной, индуктивной с двумя вращающимися колесами. Главное угощение моим
немногим знакомым состояло в электрическом представлении. Уходили довольные,
как после хорошего обеда. Теперь-то я сократил свое личное знакомство до
нуля и принимал только по делу или ради научной беседы. Обывательской
болтовни и времени проведения теперь совершенно не выношу.
В 97 году мне дали уроки математики в казенном реальном училище. Там
были недовольны тем, что у меня не вышло ни одной годовой двойки. Кроме
того, приехал новый директор и отобрал у меня уроки для себя.
В это время я сильно утомлялся. Из своего училища шел в реальное,
оттуда - в третье училище точить свои болванки для моделей. Другому бы
ничего, а я со своим слабым здоровьем не вынес - заболел воспалением
брюшины. Думал, что помру. Тут я в первый раз узнал, что такое обморок. Во
время приступа ужасных болей потерял сознание. Жена испугалась и стала звать
на помощь, а я очнулся и, как ни в чем не бывало, спрашиваю, "чего ты
орешь"! Тогда она мне все объяснила и я узнал, что пробыл некоторое время в
"небытии".
Результаты перитонита сказались не сразу. После него я постоянно
чувствовал тяжесть в пищеварительной области, но грыжа появилась позднее,
под влиянием еще и физического труда: паховая, примерно в 1906 г., а
пупочная еще лет через 20.
В 98 году мне предложили уроки физики в местном женском епархиальном
училище. Я согласился, а через год ушел совсем из уездного училища. Уроков
сначала было мало, но потом я получил еще уроки математики. Приходилось
заниматься почти со взрослыми девушками, а это было гораздо легче, тем
более, что девочки раньше зреют, чем мальчишки. Здесь не преследовали за мои
хорошие отметки и не требовали двоек. Однажды одной слабой девице, по
ошибке, я поставил пять, но не стал ее огорчать и не зачеркивал балл.
Спрашиваю урок в другой раз. Отвечает на пять. Заметил, что дурные баллы
уменьшают силы учащихся и вредны во всех отношениях. В этом училище мне,
калеке, было очень хорошо, так как во время урока был особый надзор.
По близости моей квартиры был Загородный сад. Я часто ходил туда думать
или отдыхать - и зимой, и летом. Встретил там знакомого велосипедиста. Он
предложил мне поучиться ездить на велосипеде. Попробовал, но безуспешно -
все падаю. Тогда я заявил: "Нет, никогда я не выучусь кататься на