"Сергей Петрович Трусов. Войди еще раз в те же воды" - читать интересную книгу автора

другое. Он сейчас где-то там, далеко-далеко...
И вдруг я узнаю эти глаза. Черные, глубокие, как шахты, на дне которых
тлеют едва заметные огоньки. Мои волосы треплет ветер, по небу мчатся
хмурые тучи, и люди вокруг молчат. Я успеваю заметить, как бледнеет Витька
Макеев и как испуганно расширяются его зрачки.


* * *

...Толпа густела с каждой секундой. Со всех улиц на площадь стекались
люди, и я с большим трудом пробился к внешнему оцеплению. Передо мной
бесстрастные лица стражников под железными шлемами. Настороженные глаза
ощупывают собравшихся горожан, пытаясь насквозь просветить каждого и
нагнать страху на всех. Но это излишне - страшно и так. Правда, не всем.
Многие пришли, чтобы позабавиться, вдоволь поорать и продемонстрировать
свою преданность Великому Магистру. Я не из тех. Страха тоже не испытываю.
Холодок в груди и подрагивание коленей - это от нетерпения. У меня и у моих
друзей. Смотрю вправо и при этом стараюсь сохранить на лице выражение
любопытства и недовольства. Кажется, удается. Я добропорядочный горожанин,
пришел поглазеть на забавную штуку, а меня толкают и пытаются оттеснить. В
нескольких шагах маячит внушительная фигура Лаккада Одноглазого. Его
единственное око, заметив меня, сверкнуло, но тут же погасло. Могучий бас
великана, перекрыв гомон толпы, затрубил:
- Наза-ад, скоты парноглазые! Не видна-а-а!!!
Толпа зароптала, но связываться с человеком, похожим на дьявола, не
решилась. Стражники снисходительно посмеиваются - им тоже потеха.
Слева вижу хрупкого Родерика. Молодец, подобрался вплотную. Бледный
аристократический профиль, курчавые волосы, томный скучающий взгляд. Ни
дать ни взять мальчик из приличной семьи, уважает законы, стишки
пописывает. Знали бы законники, как этот сорванец с кинжалом обращается!
Ничего, скоро узнают.
Я намечаю себе двух здоровенных битюгов. Уж больно у них рожи
противные - сытые, красные, довольные. Но глаза подозрительные. Их я убью
сразу. Потом... Третий или четвертый стражник может запросто убить меня.
На мне одежда лавочника. Надо и вести себя соответственно. Подпрыгиваю
на месте и кричу дурным голосом:
- Огня! Огня!
Толпа подхватывает.
Приметил еще нескольких наших. Первый заслон мы одолеем. Со вторым как
бог даст, а третий не в счет - черные сутаны мастера лишь на обедни да на
молитвы.
Внезапно толпа притихла и снова взорвалась ликующими возгласами. На
помост выходит Великий Магистр в окружении отцов Святой Инквизиции.
Рассаживаются.
Крики постепенно смолкают. Взгляды людей прикованы к штабелю дров в
центре площади. Наверху столб, и там человек. Наш друг Джоффо.
Выходит глашатай с желтым свитком. Разворачивает, начинает читать.
Тишина могильная. Одновременно подходят две черные сутаны с зажженными
факелами.
В горле у меня пересыхает, шея деревенеет, и я весь обращаюсь в слух.