"Далия Трускиновская. Корзинка с бриллиантами" - читать интересную книгу автора

Когда она выходит в манеж в золотистых лосинах и таком же коротеньком фраке,
в сапожках, с хлыстиком, все балдеют. Правда, на ней пуд косметики, и за те
три месяца, что она здесь, я ни разу не видела ее без парика. У нее их штук
десять!
А Кремовский - это вообще уникум. Я впервые увидела мужчину, который,
женившись, взял фамилию жены. И вообще он чуть ли не на двадцать лет ее
моложе. Чушь невероятная! Любаня говорит, что он женился не на ней, а на ее
аттракционе. Она унаследовала аттракцион от покойного мужа, а потом вышла
замуж за этого чудика и сделала из него человека. Так говорит Любаня.
Я верю, что в Кремовскую можно влюбиться. Хотела бы я в пятьдесят лет
иметь такую фигуру! И вообще однажды Алка где-то вычитала афоризм: "Лучше
быть красивой сорокалетней женщиной, чем некрасивой двадцатилетней".
Кремовские ушли переодеваться и вообще готовиться к выступлению, а я
забралась наверх и действительно получила огромное удовольствие от Яшкиной
работы.
Но я не поглядела в авизо[2] и не знала, что из программы выпал один
номер. Не смогли выбраться из Москвы Буйковы, музыкальные эксцентрики.
Обычно артисты ездят в Москву на понедельник и во вторник прибывают к
представлению, а они не достали билетов.
Это я узнала уже потом, а когда после Яшки отработал коверный и
зазвучала гавриловская музыка, я испугалась - надо же бежать за кулисы и
помогать Любане! Но я сразу же поняла, что, не видя меня поблизости, она
попросила помочь кого-нибудь из униформы. И осталась наверху.
Гаврилов выезжает очень эффектно - стоя на двух лошадях сразу. Лошади
несутся галопом по кругу, а он стоит, как ни в чем не бывало, потом лошади
расходятся чуточку в стороны и между ними пробегает третья лошадь, и так
далее. Очень красиво начинается номер. И Гаврилов в синем гусарском костюме
с ментиком издали выглядит совсем неплохо. Публике неизвестно, что он
маленький, вредный и от него разит аптекой.
Каждый раз, когда в финале номера Гаврилов, стоя на лошадях, прыгает
через барьеры, мне хочется зажмуриться. Я не понимаю, как он на них
удерживается. Лошади несутся попарно - две первые несут Гаврилова. И потом
все лошади уносятся за кулисы, а он на полном скаку спрыгивает в манеж и
вскидывает вверх правую руку, будто выстреливает.
Но этого я ожидать не стала. Я побежала к Любане.
Конечно, мне следовало бы позвонить домой и сказать, что я цела и
невредима. Но я не сделала этого днем, а сейчас звонить хотелось все меньше
и меньше. Я понимала, что она там волнуется, - но, в конце концов, она
наверняка уже сто раз звонила Светке, а со Светкой я сегодня говорила и
сказала, что переночевала в цирке. Видимо, она и мне звонила, но поди
прозвонись, когда у нас сплошные междугородние звонки!
Финал номера - трудное для Любани время. Все лошади чуть ли не
одновременно прибегают с манежа, надо их поймать и водить, это шесть-то
штук, потому что Хрюшка и Ромка прибегают раньше. Мы водим их, пока не
остынут, а потом ставим в боксы, водим сразу по два жеребца, а они никак не
угомонятся после представления, и иногда так и висишь на уздечке.
Я догадываюсь, что ей поможет униформист Эдик. Ему девятнадцать, он
хочет быть клоуном, а пока тренируется, ухаживая за мной. Он думает, если
покажет мне репризу с воображаемым шмелем на пятачке между конюшней и
зверинцем, то я так сразу и побегу с ним целоваться в пустую столярную