"Далия Трускиновская. Часовой (Повесть)" - читать интересную книгу автора

руку и стал шарить моими пальцами в глубине этой ниши. Оказалось, справа у
самой стены есть глубокая щель, и в этой щели на гвоздике висит ключ.
Я усомнилась в необходимости тайника - в конце концов, на него могли
набрести пацаны, которые любят устраивать склады оружия поближе к загадочным
чердакам, а ниша отлично для этого подходила. Ингарт немедленно вычислил,
что вероятность выронить ключ из кармана у него гораздо больше.
Мы вошли.
Квартира состояла из кухни, она же прихожая, комнаты и чулана для дров,
в котором Ингарт оборудовал душ. Пока он объяснял мне конструкцию душа, я
высматривала хоть какую-то примету, позволяющую судить о наличии женщины.
Приметы не находилось.
Я искала шпильку или заколку на полочке перед зеркалом, какое-нибудь
чисто дамское мыло на раковине, тапочки, даже заглянула за дверь в поисках
халата на гвоздике. И не заметила, что Ингарт уже минуты три с интересом
наблюдает за мной.
- Господи, какой сумасшедшей женщиной ты станешь лет через пять! -
съязвил он.
- По-моему, насчет жены кто-то соврал, - сердито ответила я. - Ты же
сам говорил, что существо из плоти и крови должно оставлять следы.
- По-твоему, на обеденном столе обязательно должны валяться чулки и
бюстгальтер? След есть. Я его вижу. Ну-ка, волчонок, пройди еще раз по
маршруту.
Я прошла четыре раза. Ингарт успел за это время сварить кофе, разлил
его по чашкам, сам сел за стол и потешался над моей слепотой. Шуточки были
злые.
Исследуя комнату и кухню, я, естественно, приглядывалась ко всему.
Мебель у Ингарта была старая и разномастная. Тогда как раз вошла в моду
дешевая и светлая, из древесно-стружечных плит, и не так уж он мало
зарабатывал, чтобы не обставить комнату поприличнее. До моды "ретро"
оставалось еще очень много лет. Посуда у него тоже оказалась сборной, за
исключением керамического кофейного сервиза. Это могло бы сойти за искомую
примету женского присутствия, если бы я не знала патологической страсти
Ингарта к кофе. Он пил его в любом виде - по-турецки, растворимый, ячменный,
с цикорием, с молоком, с бальзамом, с мороженым, и выпивал, по самым
скромным подсчетам, чашек шесть в день. Видно, у себя дома он решил завести
кофейный рай.
Наконец я нашла за зеркалом жгутик ваты, выпачканный тушью для ресниц.
- Правильно, - одобрил Ингарт. - Учись смотреть под неожиданным
ракурсом, тренируй внимание и в поиске пытайся представить себе характер
другого человека, а не исходи из своего собственного характера, волчонок.
Так-то.
- Что ты имеешь в виду?
- Вот что. Ты еще не красишь глаза?
- А ты считаешь, что мои глаза нужно красить?
- Пятерка. Ну так вот - ты не красишь глаза, зато у тебя длинные волосы
и ты измышляешь себе прически. Поэтому ты привыкла к тому, что у тебя в
хозяйстве полно шпилек и нет коробочки с тушью. Я заметил - ты искала именно
шпильки. А теперь...
Он заставил меня, исходя из ватного жгутика, нарисовать словесный
портрет своей жены. Сперва я растерялась - в университете этого не