"Андрей Трушкин. Повелители кладов " - читать интересную книгу автора

за безнадежных ботанов.

Однако изучение истории морских разбойников Средиземноморья никак не
могло помочь ребятам попасть в милость к преподавательнице математики, а
потому на ее урок Вовка и Лешка не спешили, "влача свое жалкое
существование", как написал кто-то из их одноклассников в сочинении, по
пролетам школьной лестницы. Но как ни оттягивали они начало нелюбимого
урока, школьный звонок прогремел как набат, и в класс, мгновенно срезав
своим появлением веселый гомон, вошла преподавательница математики Горошина.

Прозвали ее так за то, что она ставила в журнале вместо двоек жирные
точки, похожие на горошинки. Точки эти позже, в зависимости от настроения
учительницы и стараний самих учеников, превращались в двойки, тройки,
изредка в четверки, но пятерки обладателям "горошин" уж точно не светили.

Горошина прошла на свое место и разрешила классу сесть. Притихшие
семиклассники смотрели на учительницу, ожидая от нее подвоха в виде
подробного разбора домашних заданий или какой-нибудь, упаси Боже,
контрольной.

Математичка объявила, что сегодня они будут разбирать несколько
уравнений, и углубилась в изучение расставленных ею в классном журнале
точек.

Это означало, что удар примет на себя один мученик, и класс затаил
дыхание, пытаясь угадать - кто же им станет. Горошина вызвала к доске
щуплого ушастого очкарика и учинила ему допрос с пристрастием. Поскольку
Кащей - очкарик был известен в классе исключительно под этим именем - в
математике волок, разговор обещал не кончиться на третьей минуте очередной
горошиной в журнале, а затянуться как минимум на четверть часа.

Толкнув Лешку коленом, Вовка аккуратно, стараясь не слишком наклонять
левое плечо, достал из портфеля "Алжирский клинок" и раскрыл на первом
попавшемся месте. Сдвинув тетради к краю парты и взяв шариковые авторучки,
друзья нахмурились, будто пытались собственными силами расколоть орешек
знаний в виде очередного математического уравнения-троглодита, и углубились
в чтение.

"...Начальник гарнизона Сфорца Паловеччини, уже облаченный в кирасу, с
широким турецким кинжалом, заткнутым за красный шелковый пояс, в очередной
раз взошел на бастион Сан-Сальваторе и взглянул вниз. Справа от города
Рефимно уже тянулись к крепости небольшие отряды местных ополченцев, хорошо
знающих, что от пиратов не приходится ждать пощады. Вдоль всей западной
стены канониры с зажженными фитилями ждали приказа Паловеччини, чтобы
открыть огонь по приближающимся галерам. Две башни - Сан-Сальваторе и
Сан-Люка охватывали нападающих с флангов, и нужно было быть отличным
головорезом, чтобы лезть в эти клещи.

Сфорца еще раз направил на пляшущие на волнах галеры подзорную трубу.
Теперь уже отчетливо можно было разглядеть загорелых дочерна, заросших диким