"Чогъям Ринпоче Трунгпа. Тантра " - читать интересную книгу автора

этому моменту как к открытому переживанию - тогда мы на уровне маха-мудры
или - в этом контексте -величайшей встречи.
Если мы имели данное экстремальное переживание, мм хотим сохранить его
или, по крайней мере, снова проявить его в себе. Это делается посредством
самайя-мудры. Самайя-мудра включает различные образы, которые мы видим
представленными в тибетских тангках, или свитковых картинах. Эти формы
являются выражением глубокого впечатления, которое возникло из столкновений
с силами, действующими в нас. Это происходит не так, как если бы мы были,
так сказать, хранителями этих сил - скорее мы подобны частичным проявлениям
их. В этих столкновениях наша замкнутость и изолированность моментально
уничтожаются. В это же самое время превозмогаются наши мертвящие
редукционистские тенденции. В самайя-мудре мы вверяем себя причастности
великому переживанию открытости через символику тантрического пути.
Вслед за абхишеками, относящимися к телу, речи и мысли, приходит еще и
четвертая. Как я отмечал, эти стадии являются частью унитарной ситуации, к
которой мы подходим последовательно лишь вследствие ограниченности нашего
способа переживания. Но гораздо более значительно увидеть ее как часть
большой живописной картины, в которой все аспекты взаимосвязаны и слиты
воедино. Именно на уровне четвертой абхишеки мы видим прежние переживания
как аспекты всеобщего. Эти переживания слиты в интегрированный паттерн,
который не может быть разрушен. Посредством уполномочивания ясно установлена
его неделимость.
С этого момента мы никак не можем сказать, что мы стали кем-то, так как
даже идея единства, или единичности, больше неприложима. Понятие "один"
полнозначно, если только мы имеем два или три. Единство подразумевает
множественность как что-то еще. Но то, с чем мы имеем дело здесь, является
единством, которое включает множественность. Единство и множественность
только кажутся противоречащими друг другу, когда мы воспринимаем их как
изолированные понятия. Но никогда не может быть изоляции, когда все является
частью целой системы. Изоляция есть абстрактная, а множественность есть то,
что мы находим в мире, в котором существуем. Неразрывные качества
унитарности отдельных единиц есть основной смысл единства. И это приходит
здесь как глубокое внутреннее переживание.
Это глубокое внутреннее переживание является действием гуру, и
посредством такого глубокого переживания он осуществляет громадное влияние
на паттерн нашего духовного роста. Это так, поскольку гуру есть не кто иной
как Будда - не исторический Будда, а самое состояние Будды. В этом смысле
все уполномочивания являются развитиями гуру-йоги. В гуру-йоге мм пытаемся
приблизиться к своей основополагающей природе путем приближения к гуру. В
уполномочиваниях мы, в действительности, находимся в связи с ним. Мы также
связаны с его линией, то есть, с теми, кто предшествовал ему в прямой
передаче учения и в связи с которыми он остался.
Подобно формуле убежища и церемониям уполномочивания, практика
гypy-йоги имеет внешнюю форму, предвещающую более глубокое переживание. В
этом случае внешняя форма является видом литании, молебствия. Но если при
декларировании этой литании существует осознание того, откуда в нас эти
слова приходят, они возвращаются обратно к личности, которую мы выбрали в
качестве нашего духовного руководителя. Молебствие само по себе не является
окончательным фактом, по оно раскрывает нам, что на протяжении человеческой
истории существовали пробужденные люди. Присутствие их примера побуждает час