"Николай Трублаини. Лахтак (Роман) (прикл. на море)" - читать интересную книгу автора

огрызнулся Степа Черлак.
Степа лежал на мешках с углем, стараясь во время отдыха не двигать ни
руками, ни ногами. По его глубокому убеждению, это был наилучший способ
сберечь энергию. Лицо юнги было вымазано жирным углем. Только зубы
блестели, когда он скороговоркой рассыпал слова.
- Закуришь, Степа? - предложил ему папироску Котовай.
- Нет. Охота была легкие портить!
Из всего экипажа "Лахтака" только Степа и Павлюк не курили и курение
не поощряли. Бригада даже подозревала, не по этой ли причине они
предлагали сократить перерывы "на перекур". Павлюк, горячо выступая против
курящих, всякий раз ссылался на свое прекрасное здоровье и свои мускулы. А
мускулы у кочегара и в самом деле были геркулесовские. На здоровье он тоже
никогда не жаловался, потому что, сколько помнил себя, не знал, что это за
штука - головная боль. К сожалению, Степа не мог похвастаться такими
качествами. Но и он был не из слабеньких - всегда мог постоять за себя и
от работы не отлынивал.
Чувствуя на себе ответственность, как член судового комитета, Степа
решил доказать Котоваю необоснованность его утверждения, будто на работу,
за которую они взялись, нужен целый месяц.
- У нас на корме, - сказал Степа, - есть триста тонн угля, в кормовой
цистерне - сто двадцать тонн воды. Разного груза, который нужно перенести,
тонн двести. Всего шестьсот двадцать тонн. Из них сто двадцать тонн воды
механик перекачает помпами. Это нас не касается... Значит, пятьсот тонн.
Работает нас тринадцать человек. Сколько это выходит на каждого? А? Мм...
Почти сорок тонн на каждого... Почти два с половиной вагона. Так,
по-твоему, я буду месяц перегружать?
- А разве нет? - уперся Котовай.
- Да ты разжуй как следует то, что я тебе говорю! Сорок тысяч кило.
Если каждый из нас каждые пять минут будет переносить по шестьдесят кило,
то за час это составит семьсот двадцать. Мы решили работать по двенадцати
часов в день, это значит восемь тысяч шестьсот сорок кило. Таким образом,
всего выходит лишь немногим более чем на четыре дня. Так неужели мы не
сделаем за пять дней?
- Может быть, - начал было сдаваться Котовай, но сразу нашел новый
аргумент: - А потом назад нужно будет тащить.
- Ну, назад не так срочно, - успокоил его Павлюк и закричал,
поднявшись: - Кончать перерыв! Подымайся!
И моряки, соревнуясь, кто скорей отнесет свою ношу, брались за
работу. Набирать больше чем по шестьдесят - семьдесят килограммов Павлюк
никому в своей бригаде не позволял:
- Еще надорвется кто-нибудь. Лучше меньше, да быстрее. - Но сам брал
двойную норму. - Я некурящий, мне можно носить за двоих, - шутил он.
Все работали с увлечением. Но Кар, наблюдая, как постоянный дрейф
сносил пароход на восток, и видя, что льда вокруг парохода становилось все
больше, боялся, что через пять дней ремонтировать руль будет уже поздно.
Через две ночи после начала аврала из тумана неожиданно выплыл
кусочек звездного неба.
Гидролог разбудил Кара. Штурман увидел созвездия обеих Медведиц.
Опасаясь, чтобы туман или тучи не закрыли звезды, он бросился к ящику, в
котором лежал секстант*. Вытащив прибор, он взбежал на мостик. Рука слегка