"Анри Труайя "Подопытные кролики" [NF]" - читать интересную книгу автора

возможных недоразумениях виноват ты сам и никто иной!
- Мне кажется, я грежу! - шептала Иоланда.
Альбер подносил к губам ее пальцы:
- Как хорошо надеяться, верить, строить планы!
Помнишь твои смешные выходки амазонки?
- Смешные? Вовсе нет. Вот ты в роли потасканного донжуана!
Они смеялись над прошедшими горестями.
Как-то в воскресенье они решились нанести дружеский визит профессору
Дюпону. Они вернулись чуть погрустневшими и слегка встревоженными.
- Ты заметил, к корпусу испытателей пристроили еще одно крыло, с
женской стороны?..
- И уменьшили сад...
- Нет, это он нам раньше казался большим...
Дни шли за днями, и Альбер Пенселе становился задумчивым, молчаливым,
нервным. Иоланда отказывалась выходить из дому и проводила в кресле перед
окном целые дни, смотрела в дождь на проезжающие машины. Он поднимался,
подходил к ней, целовал в лоб и шел, волоча ноги, в свой угол. Вызванивали
время часы.
- Что будем делать вечером, дорогая?
- Что хочешь, дорогой.
Альбер Пенселе вынужден был сознаться, что с женой ему смертельно
скучно. И ей пришлось признать, что характеру ее мужа не достает.
неожиданности.
Все тот же мужчина, та же женщина. Они вспоминали о клиническом
прошлом, когда всякая встреча несла в себе непредвиденное. Этот разгул
фантазии плохо подготовил их к настоящему. Теперь уже нпчего не могло
произойти, ни мучительного, ни восхитительного. Ад монотонности и
благополучия. Альбер Пенселе завел себе любовницу в страшной тайне от
жены. Иоланда завела себе любовника. Но обе эти связи оказались
недолговечными. В тоске и раскаянии они вернулись друг к другу. Они
исповедовались:
- Я изменила тебе, дорогой.
- И я изменил тебе, дорогая.
Они были очень бледны. Морща лоб, Альбер Пенселе хмуро оправдывался:
-Видишь ли, раньше я изменял тебе с тобой самой. От недели к неделе ты
была и ты и другая, и я был и я и не я...
- О, как я тебя понимаю!
- Я боялся потерять тебя. Но теряя тебя, я всякий раз необъяснимо
обретал тебя в другой. Ты была явной и ускользающей. Ты мне и принадлежала
и нот.
- Помнишь, когда я сказала тебе: "Для меня любовь-это сражение!"? Ты
был жалким раздавленным человечишкой. О, как бы я хотела, чтобы ты снова
стал им.
- А я бы хотел, чтобы ты опять превратилась в карикатурный синий чулок
с математическими способностями.
- О, Альбер! Альбер! Как много мы потеряли!
Она заплакала:
- Всю жизнь, - горько жаловалась она, - ты будешь - ты, а я - я! Это
невыносимо, правда?
Стирая ее слезы ласковыми поцелуями, он шептал: