"Л.Д.Троцкий. Архив в 9 томах: Том 2 " - читать интересную книгу автора

если получается кредит в 100 000 руб. на теплые скотные дворы, то 80% сразу
выделяется на коллективные скотные дворы, а 20% на единоличные. Тут даже
замечается некий перегиб, вернее, проявление коллективизаторского
"административного восторга". В порядке разверстки каждому району
предписывается к такому-то числу создать столько-то коммун, машинных
товариществ и прочих коллективов. Пример: в Барнаульском округе 30 коммун.
Из них 16 официально признаны больными. Прироста коммун не было все
последние годы. Наоборот, из сотен коммун осталось 30, да и те наполовину
больные. И вот предписывается к весне создать 14 новых коммун. Там, конечно,
создадут и трижды 14. Но ни финансовые ресурсы, ни организационные не
позволят этого сделать как следует. Зато в окружную, а затем в краевую и
далее сводки попадет бешеный рост коллективизации. Это и есть бюрократизация
всякого живого дела. Тут мы подходим к вопросу, достаточно ли пригоден
нынешний низовой аппарат к проведению нового курса в деревне. Я лично думаю,
что мало пригоден. Из передовой статьи "Правды" от 15 февраля мы узнали, что
у нас "целый ряд" организаций не видит в деревне классов. Количественное
определение этого факта наивно затемняется словечками: нередко...
зачастую... кое-где... сплошь и рядом... иногда... Иди доказывай, какой
процент партии не видит классов в деревне, хочет жить в мире со всеми, в том
числе и с кулаком. Одно можно сказать - большой процент. Сейчас в сибирской
печати совершенно откровенно начали выяснять, много ли в партии кулаков. Не
кулацких подголосков, а форменных кулаков, богачей, скрывающих хлеб сотнями
и тысячами пудов, имеющих сложный сельскохозяйственный инвентарь,
пользующихся наемным трудом и потому активно выступающих против всякого
изменения прежней, благоприятной кулакам политики в деревне. Что такой сорт
коммунистов в деревне имеется - никто не сомневается. Но что среди них
имеются и секретари ячеек, и члены райкомов, и инструктора райкомов -
признаться, и я не предполагал. А между тем, когда начальство разрешило об
этом говорить, в "Советской Сибири"77 появилась удивительная портретная
галерея кулаков-коммунистов с указанием их фамилий, адресов, должностей.
Сообщалось, что они (например, один инструктор райкома) выступали на
крестьянском сходе против "грабиловской" политики партии. Указывалось, что
такие коммунисты укрывают от сдачи по 1000 пудов хлеба и тайком продают его
городским спекулянтам (в упомянутой передовице "Правды" как раз говорилось о
смычке кулака со спекулянтом, но не говорилось, что есть такие члены
партии). Ком[мунистов]-кулаков начинают исключать из партии. Особенно
энергично, судя по газетам, делают это в Рубцовском округе. И что же? Как
только исключили из партии первых 20 - 30 кулаков, сразу обозначился приток
в партию батраков и бедняков, даже в самые застойные ячейки. В газетах прямо
говорится, что кулаки не пускали бедноту и батраков в партию. Можно ли
удивляться, что находились не только ячейки, но даже райкомы и даже чуть ли
не окружкомы, которые утверждали, что во вверенном им районе кулаков не
обнаружено. Можно ли удивляться, что "целый ряд" организаций не видел в
деревне классов. Ведь еще "Коммунистическим манифестом"78 установлено,
кажется, что именно имущие классы заинтересованы в замазывании самого факта
существования разделения общества на классы. Я приведу вам две интересных
цитаты из краевого партийного органа "На ленинском пути". Статья М. Гусева в
No 3 журнала за 1928 год называется "О хлебозаготовках, деревенских
настроениях и "точке зрения"" (о Канском округе). В ней говорится: "В
результате что-то не слышно, чтобы где-нибудь в округе коммунисты первые