"Лев Троцкий. Письма из ссылки " - читать интересную книгу автора

Вот на гей раз и все по вопросам политики. Несколько слов о здоровье. В
общем оно удовлетворительно, несмотря на привязавшуюся малярию, которая
Наталию Ивановну [Седову-Троцкую] осаждает гораздо более жестоко, чем меня.
Надеемся от нее избавиться путем переселения выше, в горы. Собирались
переселиться в начале мая, но не было помещения, да и май был почти на всем
своем протяжении дождливым и холодным. (Сейчас установились уже летние жары
и необходимо как можно скорее бежать в горы). Завтра надеемся уже переехать
окончательно, то есть на летний сезон, так как барачные помещения в горах не
приспособлены для зимнего жилья Младший сын живет здесь уже около месяца
(старший, Лев, приехал вместе с нами). Сегодня ждем также и невестку,
которая собирается провести здесь свой отпуск Из Москвы очень тяжкие вести о
здоровье дочери (Нины). Это от нее письмо шло два с половиной месяца из
Москвы Газеты и письма получаю во все возрастающем количестве. Работаю много
и с интересом. В конце марта совершил крупную охотничью поездку. В конце мая
-- крупную рыболовную поездку. Рыбы мы привезли с Наталией Ивановной и сыном
Сергеем около семи пудов, чем значительно повысили продовольственный уровень
Алма-Аты. Вот, кажись, и все по части житейской и бытовой.
Сейчас мы уже переселились в горы, что в восьми верстах от центра
города. Здесь много садов и прохладнее, чем внизу. Младший сын живет с нами
свыше месяца. Невестка (жена старшего сына) прибыла из Москвы свыше недели
тому назад, так что семья наша очень возросла.
К несчастью, в семье у нас неблагополучно Одна из двух дочерей моих,
Нина, тяжко заболела скоротечной чахоткой. Я телеграфировал профессору Гетье
и получил несколько дней тому назад ответ: "Скоротечная форма, помочь
невозможно". Дочери 26 лет, у нее двое малюток, муж ее, Не-вельсон, в
ссылке. Из больницы дочь написала мне 20 марта письмо о том, что она хочет
"ликвидировать" свою болезнь, чтоб вернуться к работе, между тем температура
у нее была 38. Если б я получил это письмо своевременно, я бы телеграфировал
ей и друзьям, чтоб она не покидала больницы. Но письмо ее, посланное 20
марта, получил только 3 июня, оно было в пути 73 дня, т е. больше двух
месяцев пролежало в кармане у какого-нибудь Дерибаса, Агранова или еще у
кого-нибудь из этих развращенных безнаказанностью прощелыг. Старшая дочь,
Зина,-- ей 27 лет, тоже "температурит" вот уже два-три года. Я очень хочу
заполучить ее сюда, но сейчас она ухаживает за сестрой. Обе дочери, конечно,
исключены из партии и сняты с работы, хотя старшая


дочь, заведовавшая раньше в Крыму партшколой, была уже год тому назад
переведена на чисто техническую работу. Словом, эти господа плотно принялись
за мою семью после того, как они разгромили мой секретариат.
Вы, вероятно, помните, что моего лучшего сотрудника Глазмана,
прекрасного партийца, подлыми преследованиями довели до самоубийства еще в
1924 г. Преступление осталось, конечно, безнаказанным. Теперь жестоко
преследуют трех остальных моих сотрудников, продолжавших со мной - как и
Глазман - всю гражданскую войну. Сермукс и Познанский решили на собственный
риск отправиться в Среднюю Азию, чтоб быть вместе со мной. Сермукса
арестовали здесь на второй день после приезда, держали в подвале около
недели, выдавая в сутки по 25 коп. из его же собственных денег, а затем
отправили в Москву, откуда выслали в область Коми. Познанский был арестован