"Иван Тропов. Клан быка " - читать интересную книгу автора

Бычья туша, с развороченной грудью: зазубренные концы броневых листов, белые
дуги ребер, клочья потрохов, расплывающаяся вокруг темная лужа...
А над всем этим повис туманный шар, полный желтоватых всполохов.
Рассыпался на туманные клочья...
- Хотя нет, тот же, - сказал сатир.
Он! Тот же закованный в броню каратель с ледяными глазами!
- Ну, давай, - сказал сатир. - Это твой сектор. Давай, чего разлегся!
- Что "давай"? - переспросил Леха, холодея.
- Сам знаешь.
Сатир дернул подбородком на выход в лощину:
- Давай...
- Нет!
Леха проворно заработал копытами, откатываясь подальше. Но пространство
вздрогнуло и пошло волной. Гранитные валуны вздыбились, ловя в свои каменные
объятия. Мир сжался, через миг разгладился...
Мелькнула сочная зелень лощины, и ноги вошли во что-то мягкое. Леха
едва удержался, чтобы устоять на этом склизком и податливом.
В нос ударила трупная вонь. Прямо перед глазами бычья морда, уже почти
разложившаяся. Вытекшие глазные яблоки, ввалившийся нос. Губы и щеки
расползлись, обнажив зубы. Броневые пластины на лбу и на скулах истаивали на
глазах, превращаясь в трухлявую рыжую губку, осыпающуюся от толчков...
А впереди каратель. Снова этот взгляд, спокойный и равнодушный. Руки
уже выхватили из-за спины миниган - шесть черных дул, готовых выплеснуть
пули, которые будут рвать тело, как...
Леха дернулся назад. Прочь! От него и минигана! Прочь отсюда!
Но передние ноги не шли. Копыта застряли между ребрами бычьей туши.
Каратель двинулся навстречу, вскинув миниган на уровень пояса. Тяжелые
ботинки с чавканьем впечатывали траву в чернозем. Шаг не быстрый, но
размеренный. Неумолимый. Разогнавшийся каток, у которого отказали тормоза...
Леха дернулся всем телом, выдирая правую переднюю ногу из развороченной
груди своего трупа. Одно ребро треснуло, выпустив копыто наружу.
Рванул левую ногу...
Каратель уже совсем близко. Презрительно сощуренные глаза окатывали
льдом. Уже совсем близко...
Леха еще раз дернул ногу, на этот раз помогая и задними ногами и
освобожденной передней. Рванулся и почти вырвал левое копыто из ребер...
Квадратный подбородок дрогнул, плотно сжатые губы разлепились.
- Ты ламер! - завопил гигант писклявым детским голоском. - Ламер!
Ламер! Ламер!
Леха замер, не веря своим глазам.
Этот великан - и этот писклявый голосок...
Миниган ожил. С визгом закружились дула, выбрасывая огонь, - и тут же
врезало в грудь. Сбило с ног и швырнуло на бок, поверх гниющей бычьей туши.
Поток пуль пробил броневые наросты на груди, в клочья разорвал шкуру и,
ломая ребра, вошел еще глубже... В животе затанцевали раскаленные клещи,
выкручивая и разрывая внутренности, мешая их в кашу, расплескивая вокруг...

Крик рвался из горла, но боли уже не было.
Вокруг полумрак капища, гранитные блоки. За ними свинцовое море,
тяжелые тучи.