"Андрей Троицкий. Лобовое столкновение ("Бумер" #2) " - читать интересную книгу автора

обочину, разложив на коленях карту, долго водил по бумаге желтым от табака
пальцем и шепотом поминал бога и мать. Ольшанский, открутив крышечку
термоса, сделал пару глотков крепкого кофе.
- Промахнулись, - сказал Штанина. - Самую малошть. Вершт десять, не
больше.
Развернув машину, он погнал ее по пустому шоссе в обратном направлении.
- Промахнулись, мать твою, - огрызнулся Толмач. - Штанина, ты совсем,
что ли, горем убитый. Десять верст - это, по-твоему, самая ма-ло-ш-ть?
На заднем сиденье рядом с Ольшанским развалился другой охранник,
Володя. На его морде еще не зажил штемпель, что ему поставили во время
разгрома бильярдной. Володя дремал, просыпаясь на минуту, снова закрывал
глаза, о чем-то вздыхал во сне.
Ольшанский волновался, как мальчишка перед свиданием с вожделенной
зрелой женщиной. В эти часы и минуты ему, прежде не верившему в приметы и
знаки свыше, казалось, что встреча с бумером состоится совсем скоро. Это не
просто встреча хозяина машины со своей тачкой, это некий знак, символ. Когда
он сядет за руль своей бээмвухи и помчится на ней к Москве, жизнь чудесным
образом переменится. Неудачи и обломы последних дней, весь этот кошмар,
свалившийся на голову, истерзавший душу, навсегда останется в прошлом, а
впереди засветит только хорошее. Большие бабки, бильярдная на десять столов,
несколько залов игровых автоматов...
Бумер приносит счастье, это давно замечено.
Свернули на разбитую асфальтовую дорогу в два ряда. Отмахав еще
километров пятнадцать-двадцать, остановились возле указателя, Штанина, снова
сверившись с картой, свернул на грунтовку и, жалея машину, сбавил ход.
Черный "сабурбан" медленно пер по раскисшей дороге, как танк на войсковых
учениях, выплевывая из-под колес гравий и жидкую глину.
- Вот это мафына, - водитель повернулся назад, глянул на хозяина,
обнажив в улыбке мелкие, как у полевой мыши, зубки. Штанине, как и
большинству мужчин невысокого роста, нравились огромные автомобили. - Куда
требуется довезет. Есть дорога или нет - ей по барабану.
- Дерьмо твой джип, - ответил Ольшанский. - Дерьмо на лопате. На нем
только в село за картошкой кататься. Ма-фы-на... Блин тебе в рот.
Ольшанский нервно засмеялся, его всегда веселила шепелявость водителя,
открывающая неисчерпаемый колодец издевок и острот. Генка Чудов получил
прозвище Штанина еще на заре туманной юности, когда сдуру полгода отпахал на
каком-то номерном заводе фрезеровщиком третьего разряда. Станину своего
фрезерного станка он называл "штаниной", так к нему и прилепилась эта
кликуха. Чудов не раз пытался исправить дефекты речи, очень комплексовал по
этому поводу, особенно в обществе женщин, он даже наблюдался у известного
профессора, который брался лечить безнадежных пациентов. Но в случае со
Штаниной медицина оказалась бессильной.
Джип еще четверть часа плелся по раскисшей дороге, объезжая ямы.
Ольшанский разбудил Володю и Кешу.
- На том свете отоспитесь, - сказал он. - Подъезжаем.

С самого раннего утра на душе у Евдокима Вяткина по кличке Вятка было
неспокойно. И откуда взялась в сердце эта заноза, он понять не мог.
Поднявшись с железной койки, к изголовью которой в морозные ночи примерзали
волосы, Вятка залез в ватник. Вышел на веранду; сполоснул морду студеной