"Юрий Трифонов. Утоление жажды" - читать интересную книгу автора

убытки.
Молодой туркменский парень Бяшим Мурадов, второй месяц работавший
учеником на нагаевском экскаваторе, испуганно таращил на машиниста глаза и
молчал. Кроме Нагаева и Бяшима за столом сидели два других машиниста,
сменщики Эсенов и Бринько. Эти двое делали вид, что их не касается
разговор Нагаева с учеником, и деловито тянули чай из кружек, отдувались и
хрустели сахаром.
Было раннее утро. Солнце поднялось над барханами, но еще не пекло, а
грело. Из-за лиловой песчаной гряды доносилось ровное гудение и судорожный
лязг экскаватора: Марютин работал. И это еще больше усиливало раздражение
Нагаева. Он не мог сидеть спокойно, зная, что кто-то в это время делает в
забое кубы. Ему всегда казалось, что его обходят, отнимают у него кровное,
хотя на самом деле никто из трех машинистов, да, пожалуй, никто во всем
отряде и близко не подходил к нагаевским выработкам.
- Зачем убытки? Я хуже вас на рычагах сижу? - тихо спросил Бяшим.
- На рычагах сидеть и обезьяну научить можно. За одни рычаги разряд не
дают. А машину ты знаешь?
- Зачем не знаю...
- Регулировать клапана можешь? А магнето установить?
- Я, Семеныч, всегда просил: покажи, как делать, - дрожащим голосом
сказал ученик. - Сам не хочешь...
- Чего не хочу? Что болтаешь зря? - грубо повысил голос Нагаев. - Я не
виноват, коли ты беспонятливый. Да еще машину калечишь. Сегодня опять
головной блок смазать забыл. И этому я тебя не учил, скажешь?
Бяшим опустил голову. Его смуглое лицо побледнело, узкие губы
подергивались.
- Твоя родная обязанность - за машиной следить, - сказал Нагаев
наставительно. - Она тебе хлеб дает, понял?
Так как Бяшим не отвечал, а сменщики продолжали равнодушно пить чай,
Нагаев умолк. Он высказал этому парню, раздражавшему его в течение шести
недель, свое решение, созревшее давно и прочно. Пусть не надеется на
разряд. А ежели недоволен - скатертью дорожка. Одному еще лучше работать.
Теперь, высказавшись напрямик, Нагаев почувствовал облегчение, у него
сразу повеселело на душе.
Он поднял черный, обугленный в костре кумган и, осторожно наклонив
узкое горлышко, налил себе полную кружку чаю. Один Бяшим сидел за столом,
безучастный к еде, и, отвернувшись, смотрел вдаль, где пески граничили с
небом и тонкой, еще робкой каймой дрожал зарождавшийся зной.
- Ничего, Бяшим, поработаешь с Марютиным, он тебе разряд справит. Он
мужик добрый, - сказал Нагаев примирительно.
Опорожнив кружку, он поставил ее вверх дном, аккуратно завернул
оставшийся сахар в платок и встал. Вразвалку, закуривая на ходу, пошел к
забою. Через несколько минут из-за песчаной гряды раздалось гудение
второго экскаватора, заскрипел трос на блоке, и - прошла секунда - тяжело
ухнул на откос первый ковш грунта.
Иван Бринько, плечистый, коричневый от загара, обросший двухнедельной
золотой бородкой, искоса поглядел на ученика и сказал негромко:
- Ты, говорит, мне не нужен, а кубики твои, говорит, пригодятся... Эх,
человек! - и плюнул через стол.
На другое утро приехал прораб Байнуров - бледный, остролицый, с