"Уильям Тревор. Рассказы" - читать интересную книгу автора

остров, Китти. Нам нравится ваше яркое историческое прошлое, нравятся ваши
графы и герои. И все же некогда мы благоразумно провели здесь черту - так
закладывают сад, прелестный, как на картинке.
Я чувствовала, что Стрейфу стыдно за свою несдержанность. Он бормотал
извинения, но Синтия, не оценив его доброты, продолжала свое:
- За чертой этой нечто смутное, запретное, и пусть оно остается где-то
там, далеко-далеко, крохотным пятнышком на горизонте, думать о нем слишком
страшно. Как можно нас винить в том, что мы не видим связь времен, Китти,
связь настоящего с вашим прошлым, с битвами и законами? Ведь мы из Суррея,
откуда нам все это знать? Но видишь ли, я наивно думала, что по крайней мере
можно попытаться понять трагедию двух детей. Он так и не узнал, что
ожесточило ее, наверное, это вообще нельзя узнать: зло непостижимым образом
порождает новое зло. Вот какую историю рассказал мне рыжеволосый незнакомец,
историю, которую вы все не хотите слушать.
Бедный Стрейф все пытался отвлечь Синтию, все умолял простить его.
- Миссис Стрейф, - начал было мистер Мэлсид, но Синтия оборвала его и,
к моему ужасу, вдруг резко повернулась ко мне.
- Эта женщина - любовница моего мужа, - сказала она, - хотя считается,
что я об этом ничего не знаю, Китти.
- Боже мой! - воскликнул Стрейф.
- У моего мужа извращенные наклонности. Его друг, с которым он учился в
школе, так и не излечился, не стал нормальным мужчиной. Я, жалкое создание,
закрываю глаза на неверность мужа и безнравственность его любовницы. Мне все
время рассказывают о Трайве Мейджере и А. Д. Каули-Стаббсе, а я улыбаюсь,
как кукла. Я устала так жить, Китти.
Все подавленно молчали. Стрейф сказал:
- Все это неправда. Ради бога, Синтия, - и вдруг снова сорвался на
крик: - Иди к себе и успокойся.
Синтия покачала головой и продолжала говорить, обращаясь к официантке.
Да, ей хотелось бы покоя, сказала она.
- Но это невозможно, Китти, силы зла захватили рай земной в
Гленкорн-Лодже, как они уже не раз захватывали ваш остров. И те, кто не раз
призывал их на вашу землю, делают вид, будто ничего не происходит. Кому
какое дело, что дети становятся убийцами?
И снова Стрейф закричал:
- Тощая уродина! Чертова сука!
Он вскочил и бросился стаскивать Синтию со стула. Его загорелое лицо
побагровело, глаза сверкали от бешенства, я никогда не видела его таким.
"Тощая!" - вопил он, не обращая внимания на то, что кругом люди. Потом
закрыл глаза от отчаяния и стыда, мне хотелось подойти к нему, взять его за
руку, но я не осмелилась. Я видела, что Мэлсиды не осуждали его, конченые
люди, читала я в их глазах. Мне тоже захотелось накричать на Синтию,
выколотить из нее дурь, но я не разрешила себе так распускаться. Я
почувствовала, как к глазам подступают слезы, и увидела, что у Декко дрожат
руки. Он очень ранимый, хотя и носит шутовскую маску, и слова Синтии, что он
так и не излечился после школы, глубоко обидели его. И мне тоже не слишком
приятно было услышать, что я безнравственна.
- Всем все равно, - продолжала Синтия так же бессвязно, словно ее не
обозвали уродиной и сукой. - Всем наплевать, мы поедем домой и будем молчать
по дороге. Но может быть, мы хотя бы начнем прозревать? Задумаемся ли мы о