"Джефри Триз. Холмы Варны (детск.)" - читать интересную книгу автораопоясывавшей комнату на половине ее высоты. Однако сейчас эта галерея была
погружена в полумрак. В комнате были зажжены только две массивные серебряные лампы, стоявшие на столе в дальнем ее конце. Там сидел невысокий щуплый человек, который в этом огромном зале казался еще более щуплым и маленьким. Алана подвели почти к самому столу, заваленному старыми пергаментами. - Не снять ли нам маски? - изысканно вежливым тоном спросил человек за столом. - Ведь по сравнению со мной ты находишься в более выгодном положении, мессер Дрейтон. Провожатые Алана сняли маски, и он последовал их примеру. Человек за столом устремил на его лицо пытливый взгляд. Алан, в свою очередь, внимательно его рассматривал. Перед ним сидел сгорбленный старик с прекрасным лбом мыслителя, почти лысый, если не считать серебристого пушка над ушами. В холодных беспощадных глазах чувствовалась та же твердая решимость, что и в квадратной нижней челюсти, очертаний которой не смягчил даже клинышек бороды. На нем был строгий, но очень дорогой костюм из коричневого бархата, а на груди, на золотой цепи, висел усеянный драгоценными камнями медальон. Он то и дело касался его длинными белыми пальцами, которые на фоне темного бархата казались холодными серебристыми рыбками. Они были унизаны перстнями - на некоторых сверкало даже по три драгоценных камня. Первым прервал молчание Алан. - Это ты находишься в более выгодном положении по сравнению со мной, синьор, - сказал он резко. - Ведь тебе известно мое имя, а мне твое - нет. И я не знаю, почему меня насильно привели сюда, хотя тебе, вероятно, известно и это. пока не нужен. - Как угодно его светлости. - И, поклонившись, тот, кого назвали Бернардо, ушел. Алан повернулся, чтобы взять стул у второго своего похитителя, и тут впервые увидел его лицо. Оно показалось ему страшным, хотя Чезаре был молод и очень красив нежной, почти девичьей красотой. Но в нем не чувствовалось девичьей кротости, а глаза его были жестокими, как глаза кошки. - Что касается моего имени, - сказал человек за столом все тем же вкрадчивым тоном, - то мы пока не будем его называть, но я могу тебя заверить, что это славное имя. Кроме того, я очень богат. Конечно, упоминание об этом скорее пристало бы простолюдину, но оно оправдывается обстоятельствами. Я хотел бы предложить тебе выгодную сделку, и лучше, чтобы ты с самого начала знал, что я могу и готов щедро заплатить тебе. Алан слегка поклонился. - Я не сомневаюсь, что вижу перед собой знатного вельможу, хотя мне и не дозволено узнать твое имя. Он уже догадался, что его собеседник был герцогом - об этом свидетельствовали и золоченый герб на спинке кресла, и то, что слуга назвал его "светлостью". Но раз он скрыл свое имя, Алан не собирался оказывать ему почтение, на которое давал право этот титул. - Однако, - продолжал он, - я всего лишь бедный английский студент, и у меня нет ничего ценного. - Ты ошибаешься, юноша. У тебя есть рукопись греческого комедиографа Алексида. |
|
|