"Генри Триз. Закат викинга " - читать интересную книгу автора

воде мыслями, налетела огромная стая птиц, которая старалась будто бы смести
их с острова белыми крыльями.
И вдруг кто-то из викингов завопил не своим голосом:
- Скорее на корабль! Этот остров опускается в море!
И вот вода поднялась сначала по колено, а потом и по горло. Они
увидели, как сперва залило их костер, а затем остров целиком ушел в морскую
пучину.
И те, у кого еще достало присутствия духа и сил, боролись с канатами,
чтобы снять корабль с якоря.
В эту ночь они потеряли еще пятерых. А над скрипящим, снова давшим
течь, побитым бурей кораблем кружили птицы и кричали дикими голосами, точно
фурии*.
______________
* В римской мифологии богини мести и угрызений совести, наказывающие
человека за совершенные грехи.

- Я во всем виноват, - сказал Харальд, лежа на палубе у борта. - Не
пристало человеку тащить людей в неведомые моря на бессмысленную погибель. И
еще один раз в жизни, Груммох, брат мой, я совершил ошибку.
Груммох, распластавшись, лежал в шпигате. Он повернул свою косматую
голову и ответил Харальду через силу.
- Харальд Сигурдссон, человеку не дано провидеть будущее. И ни один
человек сам не выбирает себе судьбу. Яйцо его жизни держат в руках духи, и
он им сам распорядиться не может.
Но многие, например, Гудброд Гудбродссон, ворчали и говорили, что вождь
должен жертвовать собой, если его людей постигнут черные дни.
Другой, лежавший с ним рядом сказал, что Харальд теперь до самой смерти
в долгу перед дружинниками, за то, что они оставили свои дома и согласились
отправиться с ним в эту погоню за отмщением.
Возвышая голос, чтобы перекричать поднимавшийся ветер, Груммох напомнил
им, что не оставляли они никаких домов, потому что оставлять им было нечего
после того, как Хокон все сокрушил и пожег. Поэтому каждый из них стремился
отомстить, а не только Харальд.
Ворчание прекратилось. Груммох дополз до рундука, где хранилось
смазанное бараньим жиром и завернутое в тряпье оружие. Он достал оттуда свой
боевой топор "Поцелуй Смерти" и, держа его перед собой, заявил:
- Я названный брат Харальда Сигурдссона, и мой долг и мое право
защищать его. Не поговорить ли нам на языке топоров? Выходите любые трое и
побеседуем.
Никто не пошевелился. Ни в этот день, ни на следующий. А когда на
третий день "Длинный Змей" шел по мелководью между голых скал, они увидали
такое, что выдуло у них из головы всякие бунтарские мысли.
Между двумя остроконечными скалами лениво покачивалась носовая часть
корабля, украшенная вырезанным из дерева драконом, ощерившим моржовые клыки.
Корма корабля целиком ушла под воду. Ее прочно держали густые водоросли.
Рядом с драконом на скале лежал топор, уже слегка тронутый ржавчиной.
Пристально вглядевшись, Харальд сказал:
- У человека, разорившего мою деревню, теперь будет достаточно времени,
чтобы обдумать свои подлые поступки.
Когда быстрое течение пронесло их совсем близко от останков