"Александр Трапезников. Операция 'Ноев ковчег' " - читать интересную книгу автора

адептов опрокинул подсвечник, начался пожар и "чернокнижники" едва успели
выскочить оттуда в полуголом виде. Теперь Галовин, вот уже более десяти лет
жил в подмосковных Горках-10, вел существование отшельника и изредка
наезжал в столицу, чтобы встретиться со старыми приятелями и дать им ЦУ -
ценные указания. Он презирал всех, в том числе - тайно - и самого себя. Но
людей делил по степени полезности. Мамлеев был ему полезен. Поэтому, когда
Анатолий Киреевский разыскал двухэтажный дом на окраине Горок и
представился хозяину, тот скривил губы в ядовитой усмешке:
- Знаю. Юрка Мамлеев мне звонил насчет вас. Заходите.
В большой гостиной, увешанной сюрреалистическими картинами с
гамматическими крестами, другими дьявольскими атрибутами, с козьими
ветвистыми рогами и человеческим черепом на столе, сидел еще один гость. Он
был седовлас, лет пятидесяти, в очках, с меняющимся выражением лица: то оно
было молодым и озорным, то каким-то чересчур старым и ожесточенным. Такие
лица запоминаются сразу, и Киреевскому не составило труда узнать его. Он
видел некоторые его выступления по телевидению. Звали этого человека Яков
Рудный и его биография также была достойна описания. Он происходил из семьи
одесских евреев, после переезда в Москву попал, разумеется, в компанию
Южинского переулка и в различные кружки диссидентов. Но в тюрьме отсидел не
свои политические убеждения, а по статье о спекуляции. Там же прошел и свои
"университеты". Человек, несомненно, талантливый, начитанный, знающий
несколько языков. После перестройки пошел в гору. Режиссировал
"политические спектакли". Сейчас занимал должность заведующего отдела
"Современных политических технологий" в международном институте
геостратегии и геоглобализма. Был и такой, созданный на деньги Сороса.
Убежденный социал-демократ и эколог. Ярый поклонник Рерихов. Часто, как это
ни странно, выступал с антиеврейских позиций. Макиавеллист. Словом, большой
хитрец и умница.
Галовин представил их друг другу, сам сел в потертое кожаное кресло и
закурил сигару.
- Я вас знаю, - сказал Рудный Киреевскому. - Вы вещаете в духовной
академии.
- Вещаю, - согласился Анатолий.
- А что вас ко мне привело? спросил хозяин. Вид у него был, надо
признать, ужасный, достойный исследований Ломброзо. Низкий скошенный лоб,
глубоко посаженые глаза, угрюмый воспаленный взгляд. На лице - следы ночных
кошмаров. Дополняла облик потрепанная рубаха с полуоторванным рукавом.
Встретишь такого на улице - подумаешь: бомж или люмпен, но уж никак не один
из главных идеологов "Черного Ордена" и сатанирующей интеллигенции, а,
кроме того, почти лучший переводчик австрийского поэта-символиста Рильке.
Но каждый имеет ту внешность, которую хочет иметь...
- Меня привели сюда ваши философские воззрения, - откровенно произнес
Киреевский. - В частности, касающиеся неонацизма на русской почве. Я хочу
понять суть ваших убеждений.
- Я и сам не понимаю этой сути, - усмехнулся Галовин. - Это дело
потустороннее. А вы-то сами понимаете о своей жизни? Но мне нравится ваша
открытость, хотя она и глупа. Ладно, спрашивайте.
Но Киреевский не успел ни о чем спросить, поскольку сам же Галовин и
начал говорить. Очевидно, как любой алкоголик со стажем он страдал логореей
- недержанием слов. Такие люди могут извергать потоки фраз, твердить о