"Александр Трапезников. Завещание красного монарха " - читать интересную книгу автора

мне, и что-то писал. Сейф на тумбочке был открыт. Геннадий Сергеевич
вытащил оттуда верхнюю папку, вложил в нее исписанный лист бумаги и только
тогда заметил меня. И сказал: "Здесь - труд всей моей жизни." А потом
добавил странную, фразу: "Придет время, и ты узнаешь о Русском Ордене". Что
он имел в виду, какой "орден"? Медаль, знак отличия? Ни о чем подобном я
никогда не слышал. Хотя изучал награды и регалии всех стран. В царской
России его тоже не существовало.
- А тебе не кажется, что он имел в виду нечто другое? Орден - как
организация, - заметил Сергей, помолчав немного. Его мозг с детства был
настроен на различные тайные союзы, заговоры, конспиративные связи и прочие
"секреты".
- Эк ты куда хватил! - усмехнулся Анатолий. - Да разве ж в нашей богом
забытой стране, где русские - как индейцы в Америке, такое возможно? Вот
жидо-масонских клубов, вроде "Ротари", действующих в открытую, хоть
отбавляй...
И тут он снова осекся, замолчал. Ему вспомнилась прощальная речь
генерала Карпухина на кладбище, необычайно большое количество людей,
пришедших на похороны, их лица... Нет, с Геннадием Сергеевичем
действительно была связана какая-то тайна. Размышляя над этим, он не
услышал вопроса, заданного ему его другом.
- Где сейчас эти папки? - повторил Днищев. - Там же, в сейфе?
- Не знаю, - пожал плечами Киреевский. - Где же им еще быть? Что ты на
меня так смотришь, как удав на лягушку?
- Намекаю, что хорошо бы взглянуть хотя бы одним глазком.
- И не рыпайся. Я по чужим квартирам не лазаю.
- А ты можешь здесь посидеть. Дай ключи. Я, в отличие от тебя, страсть
как люблю залезать в чужие квартиры. И в чужие кровати, нагретые чужими
женами, - не удержавшись, добавил Сергей.
- Нет, - твердо сказал Анатолий, поправляя круглые очки. - Получишь по
лбу.
- Интересно, как у тебя это выйдет. Не интеллигентный ты человек. В
отличие от Геннадия Сергеевича, - Днищев обиженно замолчал, начав разливать
по рюмкам коньяк. Хозяину намеренно плеснул всего несколько капель.
- Старику бы не понравился твой комплимент, - сухо заметил Киреевский.
- Слово "интеллигент" было для него одним из самых ругательных. Ты знаешь,
откуда оно вообще взялось, это понятие, и что с ним связано? Я тебе скажу,
как филолог и специалист, изучавший эту тему. Петр Дмитриевич Боборыкин,
полуграфоманствующий писатель, сочинил это словцо в конце девятнадцатого
века, тем и оставил свое имя в истории. То есть он просто назвал
определенным именем некое хилое, подлое и болезненное явление в России,
существовавшее уже давно. Но словечко произвело популярность, прижилось.
Стало обладать романтическим. и даже героическим душком. Вот только мне
непонятно почему "интеллигентами" объявили себя исключительно адвокаты со
шнобилями, плачущие учителя, ветеринары, недоучившиеся
семинаристы-алкоголики, вроде Чернышевского и Добролюбова, а также
экзальтированные курсистки. А вот помещики, офицеры, государственные мужи,
священники - так те, все сплошь и поголовно - мракобесы? Я тебе официально
заявляю: русский образованный класс - аристократы Духа, как я их называю -
Пушкин, Гоголь, Достоевский, Бунин, Чайковский, Менделеев и другие - ни в
коем случае не является интеллигенцией. Никто из создателей русской