"Александр Трапезников. Завещание красного монарха " - читать интересную книгу автора

задрипанной нью-йоркской бильярдной, вымучив последнюю поэму под названием:
"Коммунисты, назад!". На большее ума не хватило. Анатолий в те годы уже был
наслышан об "агентах влияния", читал "Протоколы сионских мудрецов" и был
поражен, насколько точно и планомерно выполняются все указания по развалу
страны, данные в этой книге. Не в силах спокойно смотреть на происходящее,
он написал большую обличительную статью, появившуюся в газете "День". Потом
еще несколько, подобного рода, касающуюся того "откуда растут ноги у
демократов". После этого он попал в "черный список". Путь во все
центральные издания, подконтрольные определенной группе лиц, в основном -
еврейской национальности, оказался для него закрыт. Странно, но и в
немногочисленной патриотической прессе он такие пришелся не ко двору. В то
время они заигрывали с коммунистами, а заключать с последователями дела
Ленина даже временный союз Киреевский не желал. Так, талантливый журналист,
обладающий острым аналитическим умом и способностями, остался не у дел.
Чтобы чем-нибудь занять себя и прокормить семью (у него уже подрастала
маленькая дочка), Анатолий занялся частным извозом на своем стареньком
"жигуленке", а по вечерам, заключив кабальный договор с одним коммерческом
издательством, писал "мыльные оперы" - любовные романы "из жизни идиотов"
(как он сам определил этот жанр, на который оказался необычайно высокий
спрос среди отупевшего от постоянных катастроф населения). Платили в
издательстве мало, да и не всегда вовремя, но Киреевский выпустил под
псевдонимом "Владимир Мартов" штук пять книг этой макулатуры. Больше
выдержать не смог, чувствуя, что и сам начинает тупеть в геометрической
прогрессии. Тогда, с подачи Геннадия Сергеевича Просторова, он взялся за
капитальный труд - о зловещей роли сионизма в России, его проникновении во
все властные структуры и влиянии на дальнейшее развитие страны. По сути,
это должно было стать не художественным произведением, а монографией,
охватывающей время с "ереси жидовствующей" до конца двадцатого века - и
аналитический прогноз на будущее. Благо, что сам Просторов предоставил ему
в достаточном количестве материалов из своей громадной библиотеки и личного
архива. Помогал и различными советами, фактами из жизни политических
деятелей, с которыми ему довелось общаться в прошлом. Памятью он обладал
феноменальной, сохраняя ясность до преклонных лет. Впрочем, он и сам был не
лишен литературного творчества, но о своей работе предпочитал не говорить.
Тема, увлекшая Анатолия Киреевского, была рискованной. Разрабатывающие
ее люди, наиболее известные из них - Бегун и Евсеев, - погибли при
загадочных обстоятельствах. Сионизм и масонство умеют хранить свои тайны.
Когда рукопись Киреевского была готова уже на треть, и работа кипела вовсю,
произошла трагедия. Его "жигуленок", в котором он возвращался вместе с
женой и дочерью с дачного участка, врезался в вылетевший неизвестно откуда
"КАМАЗ". Из искореженной легковушки вытащили два трупа. Анатолий почти не
пострадал, отделавшись ушибами. А "КАМАЗ" также быстро скрылся с места
происшествия... Возвратившийся в пустую квартиру Киреевский был погружен в
такое отчаяние, что вставал вопрос: а имеет ли смысл жить дальше?
Облокотившись на балконные перила, он глядел с высоты девятого этажа вниз и
земля манила его к себе. И тут произошло нечто странное. Словно чья-то
легкая рука коснулась его лба и толкнула назад. В то же мгновение, он
отчетливо услышал слова, прозвучавшие внутрь него: "Доколе ты не потерял
Бога. Он сам будет для тебя больше жены и дочери, ибо и при их жизни Он
делал для тебя все. Моли Его: Господь дал. Господь отъял. Если ты лишился