"Мишель Турнье. Лесной царь (TXT)" - читать интересную книгу автора

пору не задавался: что же из себя представляет эта грандиозная, гениальная,
феерическая личность? То ли взрослый в облике ребенка, то ли - громадный
младенец, которого он, кстати, напоминал фигурой? И не поймешь. Однако все,
что мне удается о нем припомнить, свидетельствует об удивительно раннем
развитии Нестора. Правда, лишь в том случае, если он действительно был нашим
ровесником. А как раз в этом-то у меня нет никакой уверенности. Может быть,
наоборот, он был отстающим, умственно отсталым, вечным ребенком. Возможно,
родившись в колледже, Нестор был неспособен его перерасти, был обречен навек
в нем остаться. И как результат моих сомнений, вот оно - слово, которое
буквально рвется из-под моей вооруженной пером руки: вечный. Я уже сообщил,
что сам я вечен. Значит, Нестор, который и есть исток моей личности, не
может быть подвластен времени.
Он был весьма тучным, даже, честно говоря, жирным, что придавало
каждому его движению и всей повадке величавую неторопливость, к тому же
делало непобедимым в схватках. Жары Нестор не выносил, холода боялся, а при
умеренном климате постоянно потел. Отягощенный своим могучим интелдектом и
обширнейшими познаниями, говорил он всегда неторопливо, собственно, даже не
говорил, а вещал - продуманно, без намека на импровизацию. Изрекая очередной
блистательный афоризм, которым мы были готовы восхищаться, даже не пытаясь
проникнуть в смысл, любил воздевать указательный палец. Поначалу я думал,
что он изъясняется исключительно цитатами из прочитанного, однако, узнав его
поближе, понял, что ошибался. Среди товарищей Нестор пользовался
непререкаемым авторитетом. Даже учителя его побаивались и делали поблажки,
которые мне казались чрезмерными, пока я не осознал величие Нестора.
Первое проявление его привилегированности, коего я стал свидетелем, по
правде, изрядно меня рассмешило, поскольку я еще не проникся духом угрозы,
витавшим вокруг Нестора. В каждом классе у подножья кафедры стояла черная
корзинка для использованной бумаги. Когда ученику хотелось в туалет, он
поднимал руку с двумя растопыренными пальцами. После кивка учителя или
надзирателя он подходил к корзинке, выхватывал оттуда бумажку и нырял в
дверь.
Что Нестор пренебрег предписанным жестом, я не углядел, так как сидел
спереди, но тотчас зауважал Нестора, наблюдая, с какой небрежностью он
подошел к ящику, и тем более сценку, которая последовала. Нестор выбирал
подтирку с невероятной придирчивостью. Сперва изучил комки, лежавшие на
поверхности, но ни единый его не удовлетворил. Тогда он принялся шумно
рыться в глубине ящика, разглядывая каждый лоскуток чуть не на свет, едва ли
не читая, что там написано.
Данное действо просто заворожило весь класс. Да и сам учитель заученно
бубнил свою географию, перемежая речь все более длительными паузами. Мне бы
обратить внимание на зловещую тишину, воцарившуюся в классе, нарушаемую
только шелестом бумаги. Одноклассники были словно околдованы зрелищем. Но
я-то новичок, потому, уткнувшись в парту, сотрясался от беззвучного хохота,
пока сосед не пхнул меня злобно локтем. Тогда я не понял причину его злости,
как и фразу, которую он пробормотал, когда Нестор, наконец, остановил свой
выбор на тетрадке, испещренной рисуночками: "Ему наплевать, какая бумажка.
Главное, что на ней написано и кто писал". Данное разъяснение, как и все
последующие, не сумели приоткрыть мне тайну Нестора.
Аппетит у него был чудовищный, что я имел возможность наблюдать каждый
день - обедал он с родителями, но завтракал вместе с нами, в столовой. За