"Андраш Тотис. Убить голыми руками" - читать интересную книгу автора

его сопротивление. Наконец он овладел собой и как бы задержал кадр.
Нападающий в маске вновь приблизился, однако воображаемый Дэмура стоял не
дрогнув. Противники сшибались снова и снова, и схватка все чаще
заканчивалась поражением незнакомца. Дэмура еще раз за разом одерживал верх,
все более уверенной и четкой становилась его техника. К тому времени как он
закончил медитацию, наступила полночь. Дэмура был весь потный, предельно
измученный, каждая мышца его дрожала от напряжения, словно он и в самом деле
провел тяжелый бой, зато душу его наполняло чувство уверенности в себе.
Куяма открыл глаза невыспавшийся, с головной болью. Отца уже не было
дома. Может, сказаться больным и провести денек в постели? Конечно, Шефа это
не обрадует, но с другой стороны, вряд ли он так уж жаждет сейчас лицезреть
своего незадачливого протеже. Самое милое дело не показываться на глаза
Шефу, пока нельзя будет похвалиться конкретными результатами. Господи, да
где их взять, эти результаты?! И тут вдруг его осенило. Ведь он еще при
чтении сценария принял определенное решение, а потом оно совершенно
улетучилось из памяти, и, пытаясь вернуть утерянную мысль, он ощутил
необычную боль; так "болит" у человека ампутированная рука или нога.
Сонливость и дурное самочувствие как рукой сняло. Куяме казалось, что даже
"гориллам" Маццо-ни не удержать его в постели. Он умылся, но времени на
завтрак пожалел. Машина - - черный "ниссан-прези-дент" - стояла в гараже,
отец, судя по всему, отбыл на служебной. Куяма на какой-то миг заколебался.
Он еще ни разу не брал отцовскую машину без спроса, но ведь рано или поздно
должно же это случиться. Разумеется, отец другого мнения на этот счет, но
если и брать машину, так именно в тот момент, когда первое серьезное дело в
его практике вроде бы близится к развязке
Он гнал машину по шоссе, направляясь к резиденции КМК. Куяме удалось
полностью восстановить душевное равновесие. Утренний поток схлынул, дорога
была относительно свободной. Машина слушалась малейшего движения водителя, и
Куяма наслаждался ездой. Он вставил в магнитофон американскую кассету, и
теперь ему казалось, будто вчерашний день - всего лишь дурной сон.
Он припарковал "ниссан" перед зданием офиса. Швейцар в униформе
бросился стремглав, чтобы распахнуть дверцу. Вот что значит прибыть в
роскошном черном лимузине. Кабинет директора-распорядителя помещался на
третьем этаже. Куяма решил, что он достаточно глубоко проник в закулисные
тайны КМК и кинопромышленности, чтобы позволить себе строить предположения.
Директор наверняка окажется профессиональным менеджером, именно он
представляет интересы Джонни Адзато и правления акционерного общества -
этого скопища бездельников. При виде директора Куяма подумал, что не ошибся.
Господин Миура казался типичным образчиком прилежного японца. Невысокого
роста, в очках, учтивый, скромный. На таких вот трудягах и держатся заводы,
конторы, акционерные общества. Такой господин Миура по пять лет не
пользуется отпуском, а потом едет отдыхать в Европу. Дорвавшись до крепких
европейских напитков, напивается допьяна, фотографирует всех своих спутников
подряд, а те в свою очередь запечатлевают его, послушно таскается по всем
музеям Парижа, а затем в Лидо, глотая слюнки, пожирает глазами обнаженных
танцовщиц, похожих одна на другую как две капли воды. Конечно, в баре ему
достается самое скверное место, а шампанское наливают из початой бутылки. И
тут взгляд Куямы перешел на развешанные по стенам старые фотографии и афиши.
- Вас тогда и на свете не было, - директор приветливо улыбнулся. -
Мое имя больше скажет вашим родителям.