"Сильвия Торп. Поместье любовных грез" - читать интересную книгу автора

положив его на стол, сказал:
- Это нечто такое, мисс Фрэйн, чего я не могу объяснить вам, не
вдаваясь в весьма щекотливые подробности, и, хотя есть люди, способные это
сделать, я весьма рекомендую вам не добиваться подобных объяснений. Мисс
Фрэйн, я ценю ваши порывы! Но вы, совершенно не зная обстоятельств дела,
полагаете, будто Хоксуорта обвиняют просто потому, что он испортил со всеми
отношения, и это, естественно, претит вам. Прошу вас, поверьте мне на
слово - здесь все гораздо сложнее.
- Я верю вам, сэр, - ответила она, - и все-таки...
- Если бы леди Таррингтон пожелала, чтобы вы узнали подоплеку дела, она
бы вам рассказала, - оборвал он ее. - Возможно, она еще это сделает, но до
тех пор, мисс Фрэйн, я самым настоятельным образом призываю вас, ради вашей
же пользы, не задавать никаких вопросов. Она не потерпит никакого сочувствия
к Хоксуорту от кого-либо в своем доме.
Памела знала, что это хороший совет, и решила последовать ему, хотя
вопросы, которые она не осмеливалась задать, продолжали ее мучить. Ее вера в
то, что Джейсон обвинен ложно, оставалась непоколебимой. Она никому не
рассказала о неожиданной встрече с ним, и, похоже, никто больше не знал, что
в тот день он побывал в поместье Таррингтон-Чейс.
Стивен сильно болел несколько дней, но вскоре дело пошло на поправку -
для такого нежного с виду ребенка он обладал поразительной выносливостью. Ко
всеобщему облегчению, у него не возникло никаких подозрений, что болезнь его
вызвана чем-либо, кроме собственного непослушания и неумеренности, и он
торжественно объявил Памеле, что никогда больше не станет есть леденцов.
Однако все остальные, за исключением его сестры, знали правду, и все
без малейшего колебания возлагали вину на Джейсона Хоксуорта. Гвенни,
вернувшаяся после еженедельно совершаемой поездки к родственникам, сообщила
Памеле, что люди в деревне относятся к нему весьма враждебно, особенно с тех
пор, как он выказал абсолютное безразличие к выдвинутым против него
обвинениям и к порожденной ими неприязни.
Памела никак не могла обрести покой. Она держала дверь возле винтовой
лестницы надежно запертой, и время от времени спускалась, чтобы проверить
засов, и даже когда Стивену стало лучше и он ночью обходился без сиделки,
она не могла проспать более пары часов без того, чтобы не подняться наверх и
не зайти в его комнату, чтобы убедиться, что все благополучно. Ее
преследовали сомнения и страхи, которыми она не могла поделиться ни с кем в
доме леди Таррингтон. Она выглядела такой бледной и усталой, что доктор
Мередит после одного из посещений Стивена сказал ей:
- Знаете, мисс Фрэйн, это никому не пойдет на пользу, а мальчику менее
всех, если вы сделаетесь похожей на тень из-за того, что произошло. Вас не в
чем винить.
- Да, я тоже так считаю, - ответила она. - Я много думала об этом, и
мне не в чем себя упрекнуть. Будущее меня беспокоит, а не прошлое. Сэр
Стивен на моем попечении, и если он снова пострадает, то за это в
значительной степени буду ответственна я.
Доктор внимательно посмотрел на нее:
- У вас есть основания этого опасаться?
Она задумалась. Они стояли в коридоре у комнаты Стивена совершенно
одни, поскольку Мелисса находилась в комнате для занятий и вряд ли слышала
этот разговор. Памела, в свою очередь, посмотрела на Мередита с некоторым