"Элизабет Торнтон. Алый ангел " - читать интересную книгу автора

позаботился об этом. Но если не считать ранней седины - результата
переживаний, Маскарон достойно выдержал испытания. "Ему, должно быть, под
шестьдесят, - подумал Кэм. - По его легко можно принять за
пятидесятилетнего". На теле Маскарона не было ни единой лишней капельки
жира, а в умных зеленых глазах, хоть и не таких ярких, как раньше, читалась
уверенность в своих силах. В каком-то смысле Кэм счел этот лоск, это
совершенство не просто отвратительными. Они были недопустимыми. И антипатия
герцога к Маскарону только усилилась.
Краем глаза Кэм уловил какое-то движение. Приближался Талейран, глава
французской делегации. Он с явным восхищением осматривал grande salle.
- Exquisite, nest-се pas? * - пробормотал Талейран. - У нашего хозяина
безупречный вкус.
______________
* Exquisite, nest-ce pas? - Изысканно, не правда ли? (фр.)

- Вы давно знакомы с Маскароном? - спросил Кэм скорее из вежливости,
нежели действительно желая услышать ответ. Ему прекрасно было известно, что
Талейран и Маскарон познакомились очень давно, еще в начале революции.
- Когда-то давно мы были знакомы, - ответил Талейран. - Но наши пути
разошлись. Теперь, к счастью, мы вновь идем одной дорогой. Вы видели полотно
Тициана? - Талейран, прихрамывая, пошел вперед и сделал Кэму знак следовать
за ним. Колбурн подстроился под мелкие шажки министра иностранных дел
Франции. Герцог восхитился девушкой, изображенной на картине Тициана. Это не
составило труда - полотно было великолепно.
- Это дочь Людовика Пятнадцатого, - объяснил Талейран.
- Значит эта картина действительно из Версальского дворца? - Вопрос
Кэма прозвучал скорее как утверждение.
- Абсолютно верно, - сказал Талейран. - К сожалению, во время революции
сокровища Версальского дворца были распроданы. Ненависть ко всему, что имело
хоть какое-то отношение к королевской власти, стала анафемой наших дней. К
несчастью, Версальский дворец принял на себя большую часть народного гнева.
- Так же как и члены королевской семьи, - сухо произнес Кэм.
Талейран внимательнее посмотрел на молодого человека. На полных губах
министра появилась едва заметная улыбка.
- Можно сказать, ваша светлость, что Людовик Четырнадцатый построил
Версаль, Людовик Пятнадцатый счастливо в нем прожил, а Людовик Шестнадцатый
поплатился за него. Этот урок истории нам стоит хорошенько запомнить.
- Французской истории, - уточнил Кэм, продолжая рассматривать портрет.
- А вы считаете, что подобное никогда не может произойти в Англии?
Взгляд холодных голубых глаз переместился на Талейрана.
- Это весьма маловероятно, - сказал Кэм.
Нахмурившись, Талейран заметил:
- Вы, несомненно, убеждены, что англичане консервативнее французов?
- Я думаю, - ответил Кэм, - что в Англии люди не так идеалистичны. Мы
разочаруем вас, месье Талейран: мы довольно скучный, неинтересный народ.
Талейран усмехнулся. Было очевидно, что он принял слова Кэма за
комплимент, что и подтвердила следующая реплика француза:
- Вы несправедливы к своим соотечественникам, ваша светлость. Я знаю,
по крайней мере, одного англичанина, которому не чужд идеализм. Я имею в
виду Чарльза Фокса.