"Федор Федорович Торнау. Воспоминания кавказского офицера " - читать интересную книгу автора

могли верить только люди, решительно незнакомые с положением дел в западной
части Кавказа. Кроме того, я никогда не мешался в самый ход дела, а только
следил за ним со стороны, изучая его, как я говорил владетелю и Гассан-бею.
Изучать дело значило знакомиться с положением Цебельды и с отношениями ее к
Абхазии. для этой цели я мог выслушивать каждого и даже высказывать иногда
мое личное мнение, что меня ни в чем не связывало и не обязывало никого
действовать, как я думал.
В Сухуме я проводил почти все мое свободное время на судах нашей
эскадры или в крепости у доктора К*, с которым я познакомился очень близко,
находя у него всегда готовую квартиру, место за столом и постель, как
водилось в старину на Кавказе.
Пока я в Сухуме переезжал с одного корабля на другой или проводил целые
дни у доктора и, казалось, решительно ничем не был занят, я не упускал из
виду Келассури и знал все, что там происходит. Дело не ладилось сначала, и
было мгновение, в которое оно стало принимать довольно раздражительный
оборот. Я не замедлил дать знать об этом Пацовскому, который, как бы
случайно, приехал в Сухум инспектировать гарнизон, разумеется, имел при этом
случае свидание с владетелем и с Гассан-беем и успел их согласить и дать
переговорам более выгодное направление. Сделав свое дело, он уехал обратно в
Бамборы, а я остался ожидать окончательного исхода переговоров. Дней через
пять все было приведено в порядок, сколько позволяли обстоятельства и нравы
переговаривавшихся: цебельдинцы дали обещание не вторгаться в Абхазию,
взамен чего Михаил обязался не нападать на них и не обижать тех из них,
которые станут приходить в его владения без дурных намерений. Лишь одна
частная вражда между каким-то цебельдинским семейством и владетельскими
телохранителями осталась нерешенною, потому что первые упирали на право
кровомщения, а вторые - на свою полицейскую обязанность задерживать и даже
убивать воров и разбойников; сам же Михаил весьма основательно не считал
возможным сделать в этом случае уступки. Гассан-бей старался всеми силами
дать переговорам возможно благоприятный оборот для владетеля и покончить их
в самое короткое время столько же из самолюбия, чтобы возвысить себя в его
глазах, сколько, полагаю, и для того, чтобы скорее избавиться от него и от
его многочисленной дружины, которую он, как княжеский вассал, был обязан
кормить, пока она находилась в его округе. По наружности все остались
довольны исходом дела и начали разъезжаться по домам.
Считаю не излишним сказать несколько слов об абхазцах вообще, о
разделении их на различные сословия и об обычных правах этих сословий.
Восточный берег Черного моря населен двумя совершенно различными
племенами: от Анапы до реки Саше живут натухайцы и шапсуги, принадлежащие к
племени, известному у нас под именем черкесского, или адыге, как они сами
себя называют; от Саше до устья Ингура морской берег занят абазинами,
называющими себя оабсасуап. Последние делятс на джекетов, или садзов,
живущих между реками Саше и Бзыб, и на абхазцев, составляющих отдельное
владение. Черкесы и абазины говорят на двух различных языках, не имеющих
между собою никакого сходства. Трудно определить число абхазского
народонаселения: в мое время нам не удавалось еще нигде пересчитать горцев
точным образом. Все цифры того времени, которыми означали кавказское
население, брались приблизительно, можно сказать на глаз. По понятиям
горцев, считать людей было не только совершенно бесполезно, но даже грешно;
почему они, где можно было, сопротивлялись народной переписи или обманывали,