"Вик Тори. Аномалия " - читать интересную книгу автора

- Надо сказать Глебу, чтобы вентиляцию почистил и отопление проверил.
Тебе здесь не холодно?
Мама отрицательно качает головой и виновато улыбается.
- Как он там?
- На работе. Сказал, что сегодня будет поздно. Может быть, вообще
только к утру придет. Какая-то правительственная шишка башку себе
прострелила - он репортаж готовит.
Мама берет термос двумя руками, подносит к лицу и с минуту наслаждается
ароматом еды.
- Пахнет очень вкусно. Знаешь, я ужасно скучаю по запахам и звукам.
Помнишь, как раньше пекли пирожки? Какой аромат на весь дом! Ты еще
маленькая была, залезешь в тесто по самые локти и тоже лепишь пирожки...
такие смешные, однобокие.
- Мам, пойдем наверх, - вдруг предлагаю я и пугаюсь своих слов.
- Нет, Анечка, не надо. Мало ли что.
Мама берет ложку и слабо, неуверенно ковыряет ею в термосе. Я заметила,
что она стесняется кушать передо мной, прикрывает рот рукой и смущенно
отводит глаза. Когда я на нее смотрю, начинаю понимать, почему все вокруг
боятся стариков как прокаженных, почему правительство сгоняет "нулевое
поколение" в специальные клиники, почему тех, кто чудом избежал этого,
забрасывают камнями на улицах. Наверное, не из-за того, что надо беречь
ресурсы и не тратить их на старых и немощных. Не из-за того, что работающим
приходится содержать пенсионеров... Просто теперь старики - как плесневелое
пятно на фоне процветающего Нового общества. Они напоминают о смерти и о
том, какими мы все были бы, если бы не процедура "LL-211".
- Ну, хотя бы в день рождения ты сделаешь мне такой подарок? - я
протягиваю маме руку, чтобы помочь подняться.
- Анечка, доченька, прости, я и забыла. Забыла про день рождения дочки!
Я даже не знаю, какое сегодня число.
- Мама, ну ты что! Подумаешь - забыла! Ерунда все это. Сейчас почти
никто не празднует дни рождения. Ни один торт не выдержит такое количество
свечей.
Но сейчас нам обеим не до шуток. Мы находимся в ужасной ситуации. И
даже не потому, что моя родная мать уже который год живет в подвале, а я не
сплю ночами, боясь, что кто-нибудь об этом узнает. Самое страшное то, что мы
ничего не можем изменить. По крайней мере, в лучшую сторону. И помощи ждать
неоткуда.
Я усаживаюсь на пол, на маленький прикроватный коврик, обнимаю мамины
ноги и кладу голову на ее колени... как в детстве, когда она по вечерам
читала мне сказки. И, как в детстве, теплые руки ложатся мне на голову и
нежно гладят волосы.
- Мам, пойдем наверх.
- Нет, лучше не надо. Ты же знаешь, чем это может закончиться.
Но мне уже все равно. Это - моя мать. Женщина, подарившая мне жизнь, не
должна сидеть в темном подвале... и если уж на то пошло, то хотя бы не в
день моего рождения.
- Все, идем, - я беру ее под руку, помогаю подняться.
- Анечка, не надо...
- Пойдем, пожалуйста. Никто не узнает.
Мама с трудом встает, неуверенно, как будто только учится ходить,