"Эдуард Тополь. Русская дива (fb2)" - читать интересную книгу автора (Тополь Эдуард)19Рубинчик очнулся в больничной палате оттого, что кто-то держал его за руку и по этой руке из него словно вытекало излишнее напряжение. И сердце замедляло свой безумный галоп, и пульс успокаивался. Он открыл глаза. Неля, его жена, сидела над ним, держа его за руку. На ней был застиранный больничный халат и такая же серо-белая больничная шапочка со смешным чернильным штампом на украинском языке: «Кiiвска лiкарня № 39». – Где я? – спросил он. – Ты в Киеве, все в порядке. Лежи, – сказала она мягко. Он скосил глаза – в палате, кроме него, лежали на койках еще шесть человек. – И тебя вызвали в Киев? – изумился он. – А что со мной? Инфаркт? – Нет. Но у тебя давление двести сорок на сто восемьдесят. А было еще больше. – И что это значит? – Рубинчик всю жизнь считал себя абсолютно здоровым и никогда не измерял своего давления. – А как ты себя чувствуешь? – осторожно спросила Неля. – Нормально. Немножко голова тяжелая, а так… Могу даже встать. Он зашевелился, пытаясь подняться, но она испуганно удержала его: – Нет, нет! Лежи! – и позвала кого-то рукой: – Зайди, он очнулся! Игнат Дзюба, загасив в коридоре сигарету, вошел в палату. – Ну вот! Наконец-то! – сказал он с напускным оптимизмом, типичным для посетителей тяжелобольных. – Напугал же ты нас, старик! Врачи говорят, с таким давлением не живут! А я им говорю: да бросьте! Его же сто сорок ткачих ждут, как он может не жить? Мы с ним еще и по горилке ударим! Точно, Иосиф? – А у тебя с собой? – спросил Рубинчик. – Ну? Ты видишь? – сказал Игнат Неле. – Я ж те говорил: он придуривается! А если я еще сюда делегацию ткачих запущу, да с цветами!… Медсестра, суровая, как штукатурка на стенах, подошла к кровати Рубинчика, молча взяла его руку, обвязала резиновым жгутом выше локтя и стала измерять давление. Рубинчик, Неля и Игнат смотрели на нее вопросительно. – Сколько? – спросил Игнат, когда она стала сворачивать резиновый шнур. – Двести двадцать на сто шестьдесят, – сообщила она. – Ну, уже можно жить! – бодро воскликнул Игнат и, посмотрев на часы, сказал Неле: – Вы как – сегодня полетите? Или завтра? – Я не летаю, – сказала Неля. – Я боюсь самолетов. Но дело было не в ее аэрофобии. А в том, что отправиться домой самолетом Рубинчику не разрешили врачи. И только через двое суток, когда давление снизилось почти до нормы, главврач выпустил его из больницы под Нелину расписку, что она повезет его домой поездом. В поезде, в мягком купе на двоих, Неля сказала: – Знаешь, это была твоя последняя командировка. – Почему? – изумился он. – Потому что мы уезжаем из этой страны. Хватит. И рассказала про израильский вызов, «Доску информации» в консерватории, старуху Ребекку Гилель и статью в «Огоньке». И о том, как ее избили в Москве и выбросили из троллейбуса. – Ребекка не стала ждать, когда немцы начнут избивать евреев на улицах, и осталась жива, – сказала Неля. – А у нас дети, и мы еще сидим тут! – Но что я буду там делать?! – Не знаю. Но если ты не поедешь, я уеду с детьми. Решай. Лежа на полке, Рубинчик услышал, как оглушительно заклацали колеса поезда, и увидел, как замелькали за окном стальные опоры моста – они проезжали тот самый мост, на котором он пять дней назад потерял сознание. |
||
|