"Елена Топильская. Помни о смерти" - читать интересную книгу автора

ней стали спокойно, без слез и криков, разговаривать на от влеченные темы. А
кое-какие темы так и остались запретными.
Как же я жалела свою бедную маму! Я же видела, что она не перестала
меня любить, сердце ее просто разрывалось, но принципы и добродетель были
важнее, - вот за это-то мне и было ее жалко больше всего.
Муж после нашего развода ушел из квартиры, стал жить у отчима, и я
думала, что спокойно останусь с мамой и сыном, но не тут-то было. Что
называется, свято место пусто не бывает. Мама устраивала мне скандалы по
поводу пятиминутных опозданий еще почище, чем когда-то муж. И наконец дошло
до того, что я за полчаса собрала свои вещи и вещи сына и, взяв его за руку,
ушла навсегда.
Мне тогда настолько не хотелось никого видеть, что некоторое время мы с
Гошей пожили у меня в кабинете; он спал на раскладушке, я - на сдвинутых
стульях, но это, конечно, был не выход, ребенок нуждался в нормальных
условиях, тем более что осенью он пошел в школу.
Позже мы с ним перебрались в квартиру моей лучшей подруги, которую
летом чуть не зарезали, перепутав со мной.
Спасло Машу чудо в лице ее обожателя - известного скульптора Бориса
Акатова. Из нашей больницы, где ей, с ее ранением, отмерили жизни не больше
недели, Акатов до того, как истекла эта неделя, вывез ее в Америку, где Маша
живет уже полгода. Правда, все еще в клинике и не двигаясь, но живет. И с
ней даже можно поговорить по телефону. Да и письмо написать тоже можно,
только я, скотина, ленюсь писать. Наверное, из-за того, что за свою жизнь я
исписала километры протоколов и обвинительных заключений, мне смертельно
трудно после работы заставить себя взять перо в руки. А так я думаю о ней
каждый божий день.
По ее просьбе мы с сынулей живем в ее квартире; деликатная Машка, даже
находясь на больничной койке, обставила все так, что вроде бы я ей делаю
одолжение, присматривая за квартирой и оплачивая коммунальные услуги. Но
меня все равно грызет мысль о том, что я дожила до таких лет и не имею
ничего своего - ни жилья, ни мебели, ни прочего.
Дай бог, конечно, Машке скорее выздороветь и приехать, и, безусловно,
она не выкинет меня на улицу, но в моем возрасте уже пора иметь что-то свое.
За всю мою долгую трудовую жизнь мне не удалось скопить ни копеечки. А на те
деньги, что я, зарабатываю в учреждении, осуществляющем высший надзор за
законностью в стране ("Наша служба и опасна и трудна, никому она и на фиг не
нужна"), квартиру не купишь. Прошли те времена, когда в бесконечных
обсуждениях с коллегами насущного вопроса о том, повысят ли нам зарплату, я
могла высокомерно отделаться фразой: "Я замужняя женщина, пускай муж меня
обеспечивает, а я работаю ради морального удовлетворения..."
Нет, конечно, и тогда я в деньгах не купалась, и тогда по большому
счету средств не хватало. Но так тяжело и бедно мне никогда не было; может
быть, дело в том, что я не привыкла планировать бюджет самостоятельно. Всю
жизнь сначала мама, потом и муж мне доказывали, что я ничего особенного из
себя не представляю, решений принимать не могу и без них пропаду. Права
голоса я не имела, вот и пришлось на четвертом десятке учиться жить
самостоятельно.
Полученную зарплату я тут же раскладывала на кучки: "квартплата",
"ребенкин английский", "школа", "бассейн" и т, п., это были необходимые
траты, которых не избежать; и купюры, оставшиеся неразложенными, составляли