"Елена Топильская. Танцы с ментами" - читать интересную книгу автора

- Чем весьма меня обрадуешь, в абсолютно платоническом смысле. А
вообще-то нет, Маша. Это еще опаснее. Не надо нам оставаться на ночь в одном
номере, даже платонически. Иди в мой номер, только тихо. Завтра утром у меня
встреча, а ты выспись, спокойно собирайся и жди меня. Расчетный час в
двенадцать, я зайду за тобой в полдвенадцатого, мы возьмем вещи, погуляем по
Москве - и на вокзал. Давай отправляйся.
Ничего не понимая, я все же решила не спорить.
Взяв косметичку, расческу и журнал, приготовленный для чтения на ночь,
я осторожно приоткрыла дверь и оглядела коридор. Никого, Я тихонько,
стараясь не скрипеть и не хлопать дверью, проскользнула в номер напротив,
приняла душ и легла в постель. Заснула я тут же, несмотря на беспокойство,
посеянное в моей душе Синцовым. Сквозь сон я слышала какое-то царапанье,
легкие стуки, недовольные мужские голоса, шаги, но к утру не могла
разобраться, что относилось ко сну, а что к реальности. И спала я так
крепко, что проснулась только от деликатного стука в дверь,
сопровождавшегося напоминанием горничной о том, что скоро расчетный час.
Когда мы сели в поезд - я у окна, Андрей напротив, - я заметила
разбитые костяшки на его правой руке, неосмотрительно положенной на столик.
- Что это? - спросила я, осторожно дотронувшись до запекшейся кровавой
корочки. - Вчера этого не было.
- Трос были невежливы с дамой, - ответил этот конспиратор, даже не
улыбнувшись, и стал смотреть в окно.
"Ну и черт с тобой, - зло подумала я. - Приеду в Питер, отдам дело
Горчакову, и горите вы оба синим пламенем вместе с вашими секретами".
На Московском вокзале Андрей уговорил меня доехать до работы и положить
вещественное доказательство в сейф. За это он обещал проводить меня не
только до дому, но и довести до квартиры, поскольку я смертельно боюсь
заходить в парадные даже днем. Столько трупов видела я в парадных и на
столько изнасилований выезжала, что не могу преодолеть страх. Да и вообще я
трусиха. По вечерам, когда темно, боюсь ходить через скверик у прокуратуры,
всегда жду попутчиков и по вечерам брожу по кабинетам с вопросом: "Кто идет
домой?"
Горчаков из-за этого издевается надо мной во всю мощь своего остроумия.
Как-то у меня болело ухо и в придачу под носом выскочила гигантская
простуда. Про "Зовиракс" в те дремучие времена еще не слышали, и я
отсиживалась дома, боясь глянуть на себя в зеркало. И тут, как на грех,
позвонил Горчаков с сообщением, что опера из РУВД едут в Москву и могут
срочно отвезти в пулегильзотеку объекты с последнего убийства, а они у меня
в сейфе, и ключи только одни, мои. Пришлось подниматься и ехать на работу.
Свое безобразие я замаскировала как могла: надела темные очки, забинтовала
распухшую щеку до самого носа, чтобы по возможности скрыть простуду, и
нахлобучила меховую шапку. Дело было уже под вечер; я приехала в контору,
открыла сейф, отдала Горчакову пули и собралась уходить. Он, сидя за столом
у себя в кабинете, поднял на меня глаза, долго рассматривал мой камуфляж,
потом невинным тоном спросил: "Маша, а ты домой через скверик пойдешь?" -
"Естественно, а как же иначе?" - ответила я. Этот змей бросил на меня
непередаваемый взгляд, после чего елейным голоском сказал: "Бедные
хулиганы!"
Синцов наверняка знает от Лешки об этой моей особенности, поэтому и
проявил благородство. По дороге он цедил пиво из баночки, купленной на