"Елена Топильская. Танцы с ментами" - читать интересную книгу автора

пользу обществу, я подошла к Кравченко и стала упрашивать его осмотреть
трупы на месте. Юрка долго ломался, я исполняла вокруг него ритуальные
танцы, с моей стороны потребовались жертвы в виде трех поцелуев в щечку, но
наконец он сдался.
- Ну ладно, - с чувством сказал он, - только ради тебя, Маша!
С сознанием выполненного долга я тут же отправилась в пустой гардероб,
где уже давно присмотрела себе скамеечку. Присев на нее, я подложила под
голову свою меховую шапку и задремала. Сквозь сон я слышала какой-то бред
Кравченко о том, что он не будет продолжать осмотр... Горчаков позже
рассказал, что после того, как я пошла в гардероб спать, "цирк огни не
погасил". Кравченко категорически заявил, что при Машке штаны с трупов
снимать не может! Трупы мужские, а она женщина, и оскорблять ее
нравственность видом обнаженных гениталий он не будет - не то воспитание!
Горчаков попытался ему втолковать, что я работаю следователем десять лет,
трупов осмотрела немерено, и в штанах, и без штанов, и не такое видала, но
Юра стоял на своем.
Тогда Горчаков объяснил, что я сплю и ничего не увижу. Недоверчивый
Кравченко заглянул в гардероб, убедился, что я действительно сплю, но одежду
с трупов снял только после того, как поставил между гардеробом и трупами
кордон из трех милиционеров, которые своими широкими спинами должны были
заслонить от меня непотребную картину...
Но все это было очень давно. Водку я с тех пор в рот не беру даже с
пепси-колой.
...С шутками-прибаутками дойдя до родной конторы, мы с Лешкой поднялись
на наш этаж и одновременно сунули ключи в замочные скважины; кабинеты наши
соседствуют, и если Лешка хочет чаю, он грохает кулаком в стенку - это
сигнал. Потом он заходит и спрашивает, что у нас к чаю, и не успокаивается,
пока не съедает принесенные мной бутерброды, после чего поглаживает себя по
животу и умиротворенно говорит что-нибудь вроде: "Ну червячка я заморил,
теперь можно пойти пообедать", И уходит обедать, а я остаюсь мыть чашки.
Телефоны надрывались в обоих кабинетах. Я нарочно не торопилась,
поскольку по опыту знаю, что ничего хорошего в такую рань не скажут. А
может, я просто становлюсь пессимисткой?
Я попудрила нос перед зеркалом, открыла форточку, но телефон не
успокаивался. Сняв трубку, я услышала спокойный, хорошо поставленный
баритон:
- Здравствуйте, могу ли я поговорить с Марией Сергеевной?
Что меня удивило, так это полное спокойствие человека, только что
выслушавшего по меньшей мере полсотни гудков, но не проявившего ни малейшего
раздражения; интересно, он действительно не раздражен или так хорошо владеет
собой?
- Внимательно вас слушаю, - ответила я.
- Вас беспокоит ФСБ, полковник Арсенов, Юрий Сергеевич, из отдела
борьбы с терроризмом.
- Очень приятно, чем обязана?
- Мария Сергеевна, оказывается, у нас есть общие знакомые: вам большой
привет от Николая Ивановича Заболоцкого, он очень тепло о вас отзывается.
- Благодарю.
Ох уж этот наш серый кардинал, по полгода его не вижу и не слышу, а у
меня такое чувство, будто я всегда под колпаком.