"Елена Топильская. Танцы с ментами" - читать интересную книгу автора

на эту провокацию.
Они налили мне водки, разбавили пепси-колой, очень хорошо пошло,
настроение у меня улучшилось, а потом, как в истории про Винни-Пуха, "они
посидели еще чуть-чуть, и еще чуть-чуть..." Потом они вдвоем провожали меня
до дома, а я все норовила прилечь в сугроб. Они меня оттуда деликатно
вынимали, а я, полная раскаяния, говорила им, что не стоит меня провожать,
"если меня изнасилуют - так мне и надо!"
Дома меня стошнило, после чего я легла на диван, а надо мной склонился
муж и стал кричать, что я опустилась до предела и меня пора ставить на учет
в наркологический диспансер. Я в душе горячо с ним соглашалась, но мне было
так мерзко его слушать, что я стала про себя молить Бога: пусть меня вызовут
на какое-нибудь страшное происшествие, и желательно до утра.
Бог услышал мои молитвы, и тут же зазвонил телефон: дежурный прокурор
сообщал, что на улице Надеждиной расстреляли машину с тремя бандитами и мне
следует прибыть на место происшествия. Я позвонила Лешке, сообщила ему эту
радостную новость, и он, видимо, испытывая угрызения совести за то, что меня
напоил, вызвался поехать со мной. К тому времени, когда пришла машина, я уже
протрезвела, но чувствовала себя ужасно и даже пожалела, что напросилась на
выезд, потому что теперь безумно хотела только одного - прилечь и заснуть.
По дороге водитель оперативной машины рассказал нам, в чем заключалось
происшествие. Трое "быков", только что вышедшие из сауны, были расстреляны
неизвестными, когда садились в машину напротив детской школы искусств. К
нашему приезду тела для удобства осмотра вытащили из машины и перенесли в
вестибюль школы.
Мы вошли в школу, и нашему взору открылась такая картина: посреди
огромного, залитого светом вестибюля школы искусств, на гладком мраморном
полу, лежали рядком три трупа, чистенькие, с еще не просохшими после
бассейна волосами; во лбу у каждого, словно звезда у племенного быка, зияла
аккуратненькая дырочка. Можно было только мечтать о таком выезде - чисто,
сухо, тепло, в наличии стул, стол, телефон... Кроме того, к своему огромному
облегчению, я заметила за столом знакомого следователя - Сашку Баркова,
дежурившего по городу, - который уже приступил к написанию протокола.
Однако ситуация осложнялась тем, что один из главных участников
осмотра - судебно-медицинский эксперт Юра Кравченко - находился в том же
состоянии, из которого я вышла пару часов назад, - он был вусмерть пьян.
Правда, многолетняя закалка человека, имеющего доступ к спирту, не позволяла
ему упасть рядом с трупами на мраморный пол, и говорил он связно, но что
говорил!
Кравченко обстоятельно доказывал, что осматривать трупы в такой
обстановке он не может, поскольку нет никаких условий для этого, и света нет
достаточного, заявлял он, щурясь на люстры. Все присутствующие пытались
уговорить его начать осмотр, но безрезультатно.
- Нет, нет и нет, - упирался Кравченко, - трупы надо везти в морг и
осматривать там в секционной, в надлежащей обстановке, здесь я осматривать
не буду, осмотр получится некачественный.
Барков умоляюще посмотрел на меня:
- Маша, выручай; Кравченко к тебе давно неравнодушен, воспользуйся
своими чарами, уговори его осматривать здесь, а то мы до утра прокантуемся;
только на тебя и надежда.
Делать было нечего; с мыслью о том, что хоть таким образом я принесу