"Синтия Томасон. Песня реки " - читать интересную книгу автора

вязов и розовых купидонов, запечатленных на холсте по прихоти местного
художника.
- Богиня весны! - сердито буркнула она, представив у себя за спиной
этих глупых, нелепо порхающих вокруг верхних веток херувимов, навечно
пригвожденных к холсту кистью мазилы, подобно ей самой, попавшейся в сети
своего дядюшки.
Чтобы побороть панику, Анна сосредоточила взгляд на бликах рампы,
бегавших по ее блестящему изумрудному платью, и прядках распущенных
белокурых волос, свисающих почти до пояса. Медленно делая глубокий вдох, она
наконец подняла лицо и сознательно устремила взгляд в пространство над
головами своих слушателей. Хотя ее сердце стучало как молот, заглушая все
звуки, она услышала реакцию зала. Отклик был поразительным. Казалось, все
присутствовавшие в оперном театре при виде прекрасных, чистых, однако, по
воле рока невидящих синих глаз прониклись к ней трепетным состраданием.
Мик кивнул пианисту:
- Маэстро...
Едва он произнес это, первые такты вступления к "Я снова заберу тебя
домой, Кэтлин" поплыли над сценой. Это была любимая элегия Анны, потому что
так звали ее мать. Слова были настолько знакомыми, что разбуди Анну ночью,
она не задумываясь пропела бы всю вещь от начала до конца. После правильно и
четко взятых начальных нот она испытала неимоверное облегчение. Может быть,
ей удастся все же уберечь их с Миком от долговой тюрьмы.
Непонятно каким образом, но, продолжая изображать слепую, Анна сумела,
как никогда, сконцентрироваться на своем пении. Она действительно поверила,
что справится с ролью, предусмотренной абсурдным сценарием Мика, по крайней
мере до конца этого вечера, и после третьей песни ответила на аплодисменты
публики глубоким реверансом. Зато потом совершила оплошность, которая могла
стоить им всей игры.
Это произошло в тот момент, когда, распрямляясь после поклона, она
поймала на себе пристальный взгляд мужчины в первом ряду. Когда их глаза
встретились, она задержала на нем свой взор дольше, чем следовало, хотя
всего на одно мгновение. Но и этого оказалось достаточно. Потерять
бдительность ее заставило смущение от его завораживающего взгляда - двух
устремленных на нее тлеющих углей, подсвеченных мягким светом рампы. Покуда
Анна пребывала в трансе, мужчина продолжал смотреть на нее. Наконец он
чуть-чуть изогнул губы и лукаво подмигнул ей.
От неожиданности Анна часто-часто заморгала и, только вспомнив, что ей
нужно смотреть поверх публики, снова застыла как изваяние. Она узнала
вступление к следующей песне и осторожно прокашлялась. Как выяснилось,
прочистить горло оказалось куда легче, чем мозги.
За час Анна завершила выступление, исполнив под занавес гимн. Мик ходил
между рядами с перевернутой островерхой шляпой в руке и собирал
пожертвования. Анна слышала, как падали монеты, со звоном ударяясь друг о
друга.
Когда она допела последние слова рефрена, Мик подошел к ней, чтобы
проводить со сцены. Прежде чем исчезнуть за занавесом, Анна в самый
последний момент украдкой еще раз взглянула на обладателя замечательных
дымчатых глаз. Мужчина как раз опустил свой стетсон на густые темные волосы
и наклонился в кресле. Его длинное худощавое тело, казалось, перегнулось
пополам. Это было последнее, что она увидела, потому что Мик благоразумно