"Лесли Томас. Девственники в хаки " - читать интересную книгу автора

- Зато когда вы вернетесь домой... О-о, тогда вы станете совсем
другими! Субботними вечерами будете наряжаться, как петухи, и хвастать перед
девчонками, что побывали в Малайе. "Да, я там был... Чертовски опасное
место. Страшная жара, да еще эти засевшие в лесах коммунисты..." Я же
заранее знаю каждое ваше слово, вы, маленькие ублюдки!
Сержант начал раздражать Бригга, и он, встав с койки, прошел через
дортуар и заперся в уборной. Да, разумеется, сержант прав - именно так оно и
будет, подумал он, приняв наиболее подходящее для размышлений положение.
Вернувшись домой, все они станут ужасно важничать и задирать нос - стойкие
оловянные солдатики далекой войны, до зубов вооруженные небылицами и ложью.
Их рассказы ни в чем не уступят рассказам других - тех, чья воинская служба
действительно прошла в страхе, в грязи, по соседству со смертью,
подстерегающей за каждым кустом и днем, и ночью.
Те солдаты пенглинского гарнизона, чей срок службы, выцарапанный ножом
на деревянных столах и вычеркнутый чернилами из календарей, близился к
концу, действительно отправлялись к деревенскому портному и заказывали
парадную форму подходящего размера, чтобы надеть ее в день возвращения
домой. Это и в самом деле была великолепная форма: новенькая,
оливково-зеленого цвета, с затейливой кокардой на берете, с яркими
внушительными шевронами и словом "Малайя", вышитым на плече желтыми буквами.
Облачившись в этот сказочный наряд, хрупкие, бледные, рахитичные, не
нюхавшие пороха солдаты бесперспективного гарнизона как по волшебству
превращались в сильных, мужественных, притягивающих все взгляды героев.
Правда, превращение это происходило лишь тогда, когда отважные воины
оказывались в безопасности на земле Альбиона.
Новая форма стоила сорок малайских долларов, и носить ее можно было
только во время двухнедельного отпуска, полагавшегося по истечению срока
контрактной службы, но слава покорителя колоний, безусловно, стоила дороже.
Дрисколл слышал, как Бригг потянул за цепочку спуск унитаза и,
повернувшись к балконной двери, стал ждать, пока тот появится на балконе. Но
Бригг мешкал, и в конце концов сержант снова облокотился на перила,
погрузившись в созерцание парада.
Бригг вернулся в казарму и, добравшись до своей койки, принялся
одеваться. Сначала он надел носки и башмаки, затем натянул хлопчатые
подштанники. Заметив свое отражение в высоком зеркале в дальнем конце
дортуара, он в который уже раз убедился, что выглядит бледным, чрезмерно
высоким и смешным.
Бригг еще никогда не занимался любовью и ужасно боялся, что может
погибнуть, так и не узнав, что это такое. А для него это было важно -
намного важнее, чем все остальное, ради чего стоило жить. Бриггу не хотелось
умирать, ни разу не попробовав себя с женщиной. Не испытать восторгов
сладострастья было бы для него самой настоящей трагедией - гораздо более
страшной, чем, например, не знать своей матери.
Дожив до девятнадцати лет, Бригг все еще не представлял - и, как ни
старался, не мог представить, - на что это может быть похоже. Он не знал
даже, когда этим надо заниматься, легко это или трудно, волшебно или
страшно, прекрасно или утомительно. Бывает ли так, что секс приедается, как
со временем приедается большинство других занятий, или же близость с
женщиной каждый раз дарит новые, неизведанные ранее ощущения? Бывает ли
больно в самый первый раз? Быстро или медленно это случается? Что такое