"Дилан Томас. Детство, Рождество, Уэльс (сборник рассказов)" - читать интересную книгу автора

норковых шубок, и вообще, и никто не подсыпает мышьяк в какао...
Поставили бы для нас хоть музыку, что ли, - сказал Лесли. - И
потанцевали бы... Не каждый вечер двое парней смотрят на них в окно. Ведь
точно - не каждый!
По всему зыблющемуся городу неприкаянные, утопленные человечки, которым
нечего тратить и некуда пойти, стоят в карауле под мокрыми окнами, и ничего
не происходит.
У меня уже началось воспаление легких, - сказал Лесли.
Урчат огонь и киска, старинное время утиктакивает наши жизни. Хетти с
Гермион убрали со стола и сперва молчали довольно долго, спокойные, надежно
укрытые в своей освещенной коробке, а потом посмотрели друг на друга и
медленно улыбнулись.
Они тихо стоят на своей пристойной, урчащей кухне и друг на друга
глядят.
Будет что-то интересное, - совсем неслышно шепнул я.
Сейчас начнется, - сказал Лесли.
Мы уже не замечали мерзкого хлещущего дождя.
Улыбки будто приклеены к лицам двух тихих, молчащих женщин.
Сейчас начнется.
И мы слышим, как Хетти говорит негромко, таинственно:
Принеси альбом, детка.
Гермион открывает шкаф и вытаскивает оттуда большой стылого цвета
семейный альбом и кладет на середину стола. А потом они с Хетти садятся за
стол, рядышком, и Гермион открывает альбом.
Это дядя Элиот, который умер в Портколе, у него спазм был, - сказала
Хетти.
Они с любовью разглядывают дядю Элиота, но нам его не видно.
Это Марта-шерстяная-лавка, ты ее не помнишь, свихнулась на шерсти,
вечно шерсть, шерсть, шерсть; велела - похороните ее в кофте вязаной, такой
лиловой, но муж ни в какую. Он в Индии был. А тут твой дядя Морган, -
сказала Хетти, из кидуэлльских Морганов, помнишь? - стоит на снегу.
Гермион переворачивает страницу.
А это Майфони, ни с того ни с сего, помню, тронулась. Когда кормила. А
это твой двоюродный брат Джим, священником был, пока не дознались. А вот и
наш Берил, - сказала Хетти.
Но все время она говорила так, будто повторяла урок: любимый урок,
затверженный наизусть.
Мы поняли, что они с Гермион просто ждут.
И вот Гермион опять переворачивает страницу. И по таинственным их
улыбкам нам ясно, что того-то они и ждали.
Моя сестра Катинка, - сказала Хетти.
Тетя Катинка, - сказала Гермион. Они склонились над фотографией.
Помнишь тот день в Эбериствич, Катинка? - тихо спросила Хетти. - Когда
мы с хором ездили на прогулку?
На мне было новое белое платье, - сказал новый голос.
Лесли вцепился мне в руку.
И соломенная шляпа с птичками, - сказал ясный новый голос.
Губы у Гермион и у Хетти не шевелятся.
Я всегда любила птичек на шляпе. Только перья, конечно. Это было
третьего августа, мне было двадцать три.