"Дилан Томас. Под сенью Молочного леса (сборник рассказов)" - читать интересную книгу автора

- А вот и бывают!
Я сказал, что проснулся оттого, что слышал, будто кто-то погоняет
лошадей.
- А я что говорю? - сказал он. - Не набивай брюхо на ночь, вот что.
Слыханное ли дело, чтобы в спальне, - и вдруг лошади?
Пошарив под подушкой, он извлек оттуда небольшой звенящий мешочек и не
спеша развязал тесемки. Вложив в мою руку золотую монету, он сказал:
- Купи себе пирожное.
Я сказал "спасибо" и пожелал ему спокойной ночи.
Как только я закрыл за собой дверь моей комнаты, из-за стены послышался
громкий, веселый голос деда:
- Н-но! Погоняй!
И - скрип раскачивающейся кровати.
До самого утра мне снились огненные кони, скачущие по степи, усеянной
столиками и шифоньерками, и огромные клочковатые люди, размахивающие
горящими простынями вместо кнута.
Когда я спустился к завтраку, дедушка уже сидел за столом, одетый во
все черное.
- Какой нынче ночью поднялся ветер! - сказал он и пересел в свое кресло
подле камина, где стал по своему обыкновению катать из глины шарики и кидать
их в огонь.
Днем перед обедом он пошел гулять и взял меня с собой. Мы прошли
деревню Джонстаун и вышли в открытое поле на ланстефанскую дорогу.
Навстречу шел человек с охотничьей собакой.
- Какое утро, мистер Томас! - сказал он.
Такой же тощий, как его гончая, он исчез в зеленом перелеске, в
который, как гласили прибитые к деревьям объявления, он не должен был
входить.
- Вон он как тебя величает, - сказал дедушка, - мистер!
Мы шли мимо маленьких домиков, и люди, стоявшие возле своих калиток,
поздравляли дедушку с погожим днем.
Мы шли лесом, и вспугнутые птицы, ломая крыльями ветви деревьев,
взлетали на их верхушки.
- Кабы ты услышал этих самых пичужек ночью, - кричал дед, заглушая
своим голосом довольное воркование горлиц и испуганный всплеск их крыльев,
ты бы, верно, разбудил меня и сказал, что на деревьях водятся кони!
Он кричал, как кричат друг другу люди с одного конца поля на другой.
Дед устал, и назад мы побрели медленно. Навстречу из запретного леса
вышел тощий человек с собакой. Через его руку нежно, как девичья рука в
меховой шубке, свешивался заяц.
За день до моего отъезда дедушка решил прокатить меня до Ланстефана в
двуколке, в которую был запряжен коротенький слабосильный мерин. Можно было
подумать, что дедушка правит бизоном - так туго натягивал он вожжи, так
свирепо щелкал длинным кнутом, так крепко бранился, сгоняя с дороги играющих
мальчишек, так широко расставлял свои обтянутые гетрами ноги, так отчаянно
проклинал дьявольскую силу и буйство своей хлипкой лошаденки.
- Держись, брат! - кричал он всякий раз, как мы огибали угол, и,
взмокший от пота, принимался что-то подтягивать, перехлестывать, дергать,
размахивая кнутом, словно резиновой саблей. Когда же мерин с грехом пополам
переваливал за угол, дедушка поворачивался ко мне и, радостно вздыхая,