"Николай Томан. В созвездии трапеции" - читать интересную книгу автора

Мушкин. - Ему просто невыгодно называть цифры.
- А цифры таковы, - спокойно продолжает Илья. - Земля на-
ша, как вам должно быть известно, вращается вокруг своей оси
со скоростью ноль целых четыреста шестьдесят три тысячных
километра в секунду. А по орбите вокруг Солнца движется она
со скоростью тридцати километров в секунду. И даже скорость
обращения Солнца со всеми ее планетами вокруг центра Галак-
тики не превышает двухсот сорока километров в секунду. Ну, а
течение времени, как вам должно быть известно, начинает за-
метно сказываться лишь при скоростях, близких к тремстам ты-
сячам километров в секунду.
Бородачи смущенно ежатся, но Митро Холло все еще не теря-
ет надежды одержать победу.
- Ну, а то, что по Эйнштейну пространство искривлено, -
спрашивает он, - вы тоже будете отрицать?
- И не собираюсь, - спокойно покачивает головой Илья. -
Установленная Эйнштейном связь между тяготением и геометрией
мира подтверждена ведь экспериментально.
- Из этого не следует, однако, что вы имеете право уродо-
вать человеческие тела и корежить натюрморты! - выкрикивает
Антон Мушкин.
- Почему же, если факт искривления пространства подт&ерж-
ден экспериментально? - усмехается заметно воспрянувший ду-
хом Митро Холло. - В наше время только метафизики изображают
пространство прямыми линиями.
- А вы знаете, каково реальное искривление этих прямых
линий в природе? - спрашивает Илья. - В настоящее время со-
вершенно точно установлено, что световые лучи, испускаемые
звездами, проходя мимо Солнца, искривляются лишь на ноль це-
лых восемьдесят семь сотых угловой секунды. К тому же эта
кривизна сказывается только при длине луча, равной примерно
ста пятидесяти миллионам километрам. А каковы размеры вашей
натуры?
Кое-кто из "ультра" смущенно хихикает. Они заметно обес-
куражены и уже без прежнего почтения поглядывают на своего
вдохновителя.
- В стане врагов явное смятение, - шепчет Илье Михаил
Богданович. - Пора наносить им решающий удар.
- Давайте поговорим теперь начистоту, товарищ Холопов, -
как физик с физиком. Разве же вы не понимаете, что для того,
чтобы иметь основание применять в живописи эйнштейновскую
трактовку пространства-времени, нужно, чтобы натура живопис-
ца либо сам живописец двигались со скоростью света?
- А это явный абсурд, - запальчиво восклицает Сергей Зар-
ницын.
- Но, допустим, однако, возможность такого движения ху-
дожника к его натуре или наоборот - натуры к художнику, -
спокойно продолжает свое рассуждение Илья. - Что же тогда
произойдет? А произойдет то, что и объект произведения и его
творец, сокращаясь в направлении своего движения, просто пе-