"Николай Владимирович Томан. Взрыв произойдет сегодня " - читать интересную книгу автора

ведь оказаться сама выдумка Хмелева о нависшей над нами опасности.
Капитан налил в стакан воды из графина, жадно выпил ее и
продолжал возбужденно:
- Все это, может быть, очень тонко задумано. Уличить его в обмане
почти невозможно. Он ведь ничего не говорит наверняка, ничего не
утверждает. Он только высказывает предположение, но вы уже
сомневаетесь, уже не можете быть спокойным. А как будут работать на
строительстве инженеры и рабочие, все время чувствуя себя на пороховой
бочке, которая вот-вот взорвется?..
- Но для чего же тогда понадобилось ему рассказывать историю о
компрометирующем его документе? - спросил Дружинин.
- Для убедительности. Это ведь чисто психологический прием.
Владимир Александрович задумчиво прошелся по комнате, заложив
руки за спину.
- Нет, - упрямо тряхнул он головой, остановившись перед Шубиным,
- не убедили меня ваши доводы. Кто такой Тихон Хмелев? Старый
потомственный рабочий, один из лучших кузнечных мастеров на заводе. В
общем, честный советский человек. Но вот он оказался в городе,
оккупированном гитлеровцами... Вам кажется, что они сломили его, что
поддался Хмелев их уговорам и стал предателем, а по-моему, он не мог
пойти на это.
Шубин налил себе еще воды, но, так и не выпив ее, поспешно
заметил:
- А вы думаете, Владимир Александрович, меня не огорчает мысль,
что он может оказаться провокатором? Однако я должен предусмотреть и
эту возможность, тем более что знаю некоторые, видимо, неизвестные вам
черты характера Хмелева.
- Что-нибудь порочащее его?
- Нет, всего лишь болезненное самолюбие. Но в условиях оккупации
фашисты могли сыграть и на этом.
- Не думаю, чтобы это было так, - с сомнением покачал головой
Владимир Александрович. - Повторяю, я знал его как одного из лучших
кадровых рабочих завода. Мы ведь не раз премировали его...
- Да, да, все это так, - перебил Дружинина Шубин. - Он на самом
деле добросовестно работал и других учил своему мастерству. Это я по
собственному опыту знаю. До того, как меня в органы НКВД
откомандировали, я ведь кузнецом был и искусству кузнечному у Хмелева
учился. Мастер он первоклассный. Это я сразу увидел, но увидел также и
кое-что другое. Хмелев был человеком старого закала, делал все больше
по старинке, новые приемы осваивал туго. Некоторые молодые рабочие,
пришедшие из фабзауча и теоретически лучше подготовленные, часто его
позади оставляли. И это крепко задевало Хмелева... Чем дальше, тем
больше скоплялось обиды в сердце старика. Помнится, кто-то из
руководителей завода посочувствовал Хмелеву: не трудно ли, мол,
работать кузнецом в такие годы? Не пора ли на пенсию? А он понял это
так, будто им пренебрегают, что он уже не нужен на заводе, и
оскорбился, стал мрачен, замкнулся в себе. Ну, а тут оккупация...
всякие похвалы и посулы со стороны гитлеровцев. Разве это не могло его
подкупить? "Вот когда оценили меня по достоинству!" - мог подумать
старик и попасться на удочку. Я бы рад был ошибиться в таком