"Николай Владимирович Томан. Клиническая смерть профессора Холмского" - читать интересную книгу автора

хлоралгидрата, ослабляющего внутреннее торможение. Задают несколько
вопросов и американцы.
- По тому, что вы спрашиваете, господа, - обращается к ним доктор
Гринберг, - я вижу, что вы все еще считаете Холмского психически не
вполне полноценным. Однако это не так. Я и мои коллеги, лечившие
Холмского и длительное время наблюдавшие за ним, не сомневаемся в
состоянии его психики. А такие фармакологические стимуляторы, как
лимонник китайский и женьшень, о действии которых на Холмского я вам
рассказывал, применяем мы теперь лишь в самых малых дозах для
повышения работоспособности его нервных клеток.
- Да, но память мистера Холмского все еще полностью не
восстановлена, - замечает Хейзельтайн. - И это, конечно, результат
посттравматического состояния его мозга.
- А мы не сомневаемся, что это результат лишь психического шока.
И доктор Гринберг снова терпеливо излагает им свою теорию этого
шока, вызванного передачами иностранного радио. В них утверждалось
ведь, будто Холмский симулирует умопомешательство, чтобы утаить
результат открытия, сделанного международным коллективом ученых. В
результате травмированный в недавнем прошлом, а потому весьма ранимый
мозг профессора Холмского под влиянием страха, боязни не вспомнить
всего того, что произошло накануне катастрофы, находится сейчас в
состоянии психического шока.
С недавнего времени Александр Львович утвердился в этом мнении
непоколебимо, однако психологический эксперимент, предлагаемый им
теперь для окончательного "расторможения" памяти профессора Холмского,
кажется его зарубежным коллегам несколько рискованным. Они долго
молчат, прежде чем решиться высказать свое мнение по этому поводу.
И вдруг профессор Фрей предлагает:
- А что, если пригласить сюда инженера Хофера? Профессор Холмский
хорошо знал его. Хофер согласовывал с ним установку какой-то
аппаратуры ускорителя накануне катастрофы. Я вообще думаю, что подвело
их тогда не какое-то новое явление природы, а несовершенство их
ускорителя. Он ведь тоже был принципиально новым, и эксплуатировали
его впервые.
- А я не уверен в этом, - возражает Фрею американский профессор
Хейзельтайн. - В ускорителях, по-моему, просто нечему взрываться.
- А жидководородная пузырьковая камера? - замечает профессор
Фрей. Ему известно, что даже небольшая утечка водорода или
проникновение воздуха в такую камеру может привести к образованию
гремучего газа и взрыву. - Если мне не изменяет память, то в этих
пузырьковых камерах никак не меньше пятисот, а то и шестисот литров
жидкого водорода.
- Не думаю, не думаю, чтобы это именно он взорвался, - упрямо
повторяет Хейзельтайн. - У них там строгие меры предосторожности. Тут
другое, и кажется, по нашей с вами специальности...
Все недоуменно смотрят на Хейзельтайна. Даже его соотечественнику
неясна его мысль.
- Я имею в виду психопатологию, - уточняет Хейзельтайн, хотя
мысль его не становится от этого понятнее.
А Хейзельтайн не торопится с пояснением. Он, пожалуй, и не