"Николай Владимирович Томан. Клиническая смерть профессора Холмского" - читать интересную книгу автора

- А чего вас смотреть? - пожимает плечами доктор Гринберг. - Я
лично больше не считаю вас больным.
- А кем же - симулянтом?
- Зачем симулянтом? Вы выздоравливающий, как те, которые были в
батальонах выздоравливающих на фронте. Они не лежали уже в госпиталях,
а зачислялись в подразделения армейских запасных полков для
прохождения боевой подготовки.
- А потом в маршевые роты? - очень серьезно спрашивает Михаил
Николаевич.
- Да, в маршевые роты и батальоны, - так же серьезно отвечает ему
доктор Гринберг. - Чтобы снова на врага, снова в бой!
- Вы, значит, считаете, что и мне пора?
- Да, пора и вам.

10


"Надо взять себя в руки и начать работать", - твердо решает
Холмский, проснувшись утром на следующий день. А после завтрака, как
только Евгения Антоновна и Лена уходят, садится за свой письменный
стол.
"Нужно вспомнить все по порядку. В хронологической
последовательности. Может быть, с самого того дня, когда я впервые
переступил порог Международного центра ядерной физики. Когда же это
было?.. Всего год назад, а кажется, что прошла с тех пор целая
вечность. Пожалуй, следует попробовать записать все это в мемуарной
манере. Вспомнить людей, их внешний облик, характеры... Математика
Анциферова, например. А какой же он?.. Мы ведь так подружились с ним
за те дни, неужели я забыл его облик? Кажется, высокий, худощавый...
Нет, толстяк, похожий чем-то на Александра Львовича. Но почему же
тогда все называли его Дон-Кихотом? Уж скорее Санчо Панса... Путаю я
его с кем-то, наверно..."
Как ни напрягает память Михаил Николаевич, но образ человека, с
которым он довольно близко сошелся в Цюрихе, так и не возникает в его
сознании. Не может он вспомнить и инженера Кузнецова, ведавшего вместе
с англичанином Гримблем наладкой электрофизической аппаратуры, хотя
вчера еще его образ возник перед его глазами, как живой. А физика
Уилкинсона Михаил Николаевич не может вспомнить теперь даже по
фамилии.
"Что же это со мной такое? Почему снова не помню ничего? Все еще
болен, значит? Зачем же тогда Александр Львович уверяет меня, что я
здоров или почти здоров? И не лечит... Женя, правда, ежедневно делает
уколы, а меня нужно, наверно, в клинику... Разве они не заинтересованы
вылечить меня поскорее? Не известно им разве, что передает иностранное
радио? Да и в газетах пишут, конечно, об этом... Пожалуй, мне не нужно
было слушать эти передачи. Я тогда не боялся бы так, что мне ничего не
удастся вспомнить..."
И тут в его памяти всплывают школьные годы, занятия спортом -
снарядной гимнастикой. Тогда Холмский увлекался турником (сейчас он
называется, кажется, перекладиной) и неплохо работал на нем до тех