"Иозеф Томан. Дон Жуан. Жизнь и смерть дона Мигеля из Маньяры" - читать интересную книгу автора

сказочной заморской страны шлет дон Антонио подарки своей сестре и ее детям,
Мигелю и Бланке.
Один из самых молодых подданных дона Томаса, по имени Каталинон, был
взят за море доном Антонио; и сегодня, год спустя, он возвращается старшим
над четырьмя невольниками, влекущими судно от Севильи; под Ринконадой путь
им преградили пороги, и груз там переправили посуху на людях и лошадях.
Теперь пороги Ринконады пройдены, к вечеру судно достигнет Бренеса, где
скрещиваются дороги на Кармону и Алькала-дель-Рио; в Бренесе будут ночевать.
Восемнадцатилетний начальник Каталинон - впереди, он подгоняет людей
однообразными окликами и щелканьем кнута.
- Тяните хорошенько! - нараспев кричит он. - Налегай, налегай!
Люди молчат, тянут, дыхание со свистом вырывается из легких, как воздух
из бутылки при последнем глотке; они ступают тяжело, как скот, раскачиваясь
в бедрах.
Каталинон остановился, отстегнул от пояса кожаный бурдюк, поднял его
над головой и направил прямо в горло тонкую струю вина: он пьет, не глотая.
Освежившись, передал бурдюк остальным.
Постояли немного в тени опунции, и вот уже закричал Каталинон:
- Берись! Тяни! Гой, гой! Налегай, налегай, ленивые черти! Не
соломенные! А ну, берись ухватистей!
Зашагали дальше. Закатное солнце жжет им левый бок, на голых спинах и
ногах вздуваются, опадают и снова вздуваются мышцы...
Гигантские кактусы шагают рядом по берегу, их тени похожи на рогатых,
хвостатых, бородатых великанов.
Каталинон покрутил в воздухе кнутом и коротко засмеялся, ибо завидел
вдали колокольню бренесской церкви.


* * *

О, как пылает это неистовое арабское солнце! Как оно сверканием своим
напоминает нам о жизни, чьи соблазны подстерегают человека повсюду! О, если
б могло это языческое солнце умерить свой жар, когда госпожа омрачает
прекрасный свой лоб раздумьем о последних делах человеческих!
Сколько кощунства в сиянии, отражающемся и переливающемся в черных ее
волосах! Что за день настает - день греховного веселья, вместо того чтобы
стать днем душевной заботы о спасении в этой юдоли теней и жалоб!
Но сегодня должна донья Херонима подчиниться обычаю - и она позволяет
одеть себя в светлый пурпур и белые кружева.
Мигель проснулся усталым. И первая мысль его была о дядином судне. Его
еще нет! Что с ним случилось? Мигель спрыгнул с постели и быстро оделся.
Но в эту минуту входят к нему отец, мать и сестра Бланка - их руки
полны цветов, а уста - ласковых речей.
- Желаем тебе много радости, Мигелито, - поцелуи, - крепкого здоровья,
- поцелуи, - хорошо учиться, - поцелуи, - бога не забывай, - поцелуи, - а
вот наши подарки: одежда, книги, красивые вещи...
- А вон там - мой подарок, - говорит дон Томас, подводя сына к окну.
- Ах! Вороной конь! Какой красавец!
Мигель бросается в объятия отца.
- О, благодарю, благодарю! Теперь я не стану больше ездить на