"Алексей Николаевич Толстой. Собрание сочинений в десяти томах. Том 10. Публицистика" - читать интересную книгу автора

Глубокоуважаемый Николай Васильевич, обращаюсь к Вам как к председателю
Комитета помощи писателям, потребовавшему у меня объяснений моего
сотрудничества в "Накануне". С большой охотой даю эти объяснения.
В вашем письме вопрос, - почему я пошел? - непосредственно связан с
почти предрешенным обвинением меня. Поэтому, предварительно, я принужден
отвести обвинение и затем уже ответить Вам.
Газета "Накануне", "заведомо издающаяся на большевистские деньги", как
Вы пишете, - на самом деле издается на деньги частного лица, не имеющего
никакой связи с нынешним правительством России. "Накануне" есть газета
свободная, редакция состоит из членов группы "Смена Вех", сотрудники - из
примыкающих, в широком смысле, к общей линии этого направления. Основным
условием моего сотрудничества было то, что "Накануне" - не официоз.
Затем: - задача газеты "Накануне" не есть, - как Вы пишете, - борьба с
русской эмиграцией, но есть б о р ь б а з а р у с с к у ю г о с у д а р с т
в е н н о с т ь. Если в периоде этой борьбы газета борется и будет бороться
с теми или иными политическими партиями в эмиграции, то эту борьбу не нужно
рассматривать как цель газеты, но как тактику, применяемую во всякой
политической борьбе.
Я же, сотрудник этой газеты, вошедший в нее на самых широких началах
независимости, - политической борьбы не веду, ибо считаю, что писатель,
оставляющий свое прямое занятие - художественное творчество - для
политической борьбы, поступает неразумно, и для себя и для дела - вредно.
Теперь позвольте мне указать на причины, заставившие меня вступить
сотрудником в газету, которая ставит себе целью: - укрепление русской
государственности, восстановление в разоренной России хозяйственной жизни и
утверждение великодержавности России. В существующем ныне большевистском
правительстве газета "Накануне" видит ту реальную, - единственную в реальном
плане, - власть, которая одна сейчас защищает русские границы от покушения
на них соседей, поддерживает единство русского государства и на Генуэзской
конференции одна выступает в защиту России от возможного порабощения и
разграбления ее иными странами.
Я представляю из себя натуральный тип русского эмигранта, то есть
человека, проделавшего весь скорбный путь хождения по мукам. В эпоху великой
борьбы белых и красных я был на стороне белых. Я ненавидел большевиков
физически. Я считал их разорителями русского государства, причиной всех бед.
В эти годы погибли два моих родных брата, - один зарублен, другой умер от
ран, расстреляны двое моих дядей, восемь человек моих родных умерло от
голода и болезней. Я сам с семьей страдал ужасно. Мне было за что
ненавидеть.
Красные одолели, междоусобная война кончилась, но мы, русские эмигранты
в Париже, все еще продолжали жить инерцией бывшей борьбы. Мы питались дикими
слухами и фантастическими надеждами. Каждый день мы определяли новый срок,
когда большевики должны пасть, - были несомненные признаки их конца.
Парижская жизнь начала походить на бред. Мы бредили наяву, в трамваях, на
улицах. Французы нас боялись, как сумасшедших. Строчка телеграммы, по
большей части сочиняемой на месте, в редакции, приводила нас в исступление,
мы покупали чемоданы, чтобы ехать в вот-вот г о т о в у ю п а с т ь М о с к
в у. Мы были призраками, бродящими по великому городу. От этого постоянного
столкновения воспаленной фантазии с реальностью, от этих постоянных