"Алексей Николаевич Толстой. Четыре века" - читать интересную книгу автора

пальцев письмецо, прочел, звякнул ошпоренной ногой и воскликнул: - Чисто
женская логика. Не угодно ли разобрать, чего она хочет! Послушайте, я на
вас полагаюсь; объясните ей, что я никого, слышите, никого не потерплю на
своей дороге!
Но в это время из глубины дома послышался голос Гаяны. Виктор Вульф
прислушался, три раза мигнул, все еще с достоинством вышел за дверь и там
уже припустился бежать по коридору.
Авдотья Максимовна приказала позвать Наташу. Пополневшая, не по годам
пожилая, Наташа на вопрос бабушки - что все это значит? - слабо улыбнулась,
прилегла на кушетку:
- Я измучилась с этими детьми; просто Вульф хочет жениться на Гаяне; я
объясняла, что нужно кончить гимназию и ему и ей; ну что я могу еще
сказать? Гаяна ответила вполне резонно, что не я выхожу замуж, а она. Я
сказала, что она еще девочка, она ответила, что любить нужно молодым, а не
старым; все это верно, бабушка, - они очень смешные дети.
Авдотья Максимовна дала внучке высказаться и приготовила решительный
ответ, но, глядя на увядшее ее лицо, задумалась и вдруг задремала.
В сумерках Авдотья Максимовна открыла глаза; в комнате было пусто и
тихо; старая мебель, обои, образа, семейные портреты и сувениры - все было
неизменным, - таким, как всегда. "Что я хотела, что нужно было сделать?" -
думала Авдотья Максимовна, помня только, что обязанность требует пресечь,
наказать, наставить кого-то... Но кого?
Сегодняшний день представился ей точно сон, и таким же вчерашний, и
еще день, и дни, и годы, и десятилетия казались призрачными, неживыми, как
сны... И вот среди этой утомительной мглы появилось живое лицо дочери,
Варвары Петровны, старенькой, испуганной, беззащитной... "Повесили,
эдакую-то, - прошептала Авдотья Максимовна. - Господи! Суров твой закон!"
Бормоча, поднялась Авдотья Максимовна и прошла в молельню. Комната эта
стеклянной дверкой соединялась с нежилой теперь парадной залой. Став перед
киотом, Авдотья Максимовна услышала за дверкой шаги и негромкие голоса. Она
удивилась, оглянулась...
По пыльному паркету двухсветной залы ходили Гаяна и Вульф. Рассекая
воздух хлыстом, он что-то взволнованно доказывал. На середине залы они
остановились. Гаяна встряхнула стриженой головой и засмеялась. Вульф густо
начал краснеть, швырнул хлыст, отвернулся. По надутым губам его было видно,
что - сейчас заплачет.
Но все переменилось. Гаяна, хохоча, схватила его за шею и принялась
целовать... А Авдотья Максимовна в ужасе попятилась, махая костлявой рукой
на дверь. А эти двое, как черти, уже скакали по зале, подпрыгивали,
кружились... Такого Авдотья Максимовна еще не видала. Это было бесовское
действо... Она хотела перекреститься, но рука, налитая свинцом, только
дрожала, - не поднималась.
По всему дому слышались голоса, хохот, трещали лестницы, топотали
ноги: "...Гаяна,. Вульф, где вы?.." Чинный и холодный зал, запертый на все
ключи вот уже полстолетия, - наполнился мальчишками и девчонками, не
обращавшими внимания на выпученные в немом негодовании пыльные глаза темных
портретов... Ничего не признающая молодость ворвалась и начала отплясывать
под бренчанье гитары и мандолины... С последним усилием Авдотья Максимовна
кинулась к образам и громко начала читать: "Да воскреснет бог..."
В сумерки Наташа пошла к бабушке - пожаловаться на мигрень (от всего