"Алексей Николаевич Толстой. Рассказы Ивана Сударева (про войну)" - читать интересную книгу автора

судьбу. Кто из вас может ответить простосердечно?
Ответил крепкий паренек с водянисто-голубыми глазами, с упрямой
морщиной над коротким носом:
- Мы вполне сознаем свою вину, ни на кого ее не сваливаем. Мы
обрадовались вашему приходу, мы просим разрешения нам кровью расплатиться
с фашистами... - Он кивнул на губастого паренька, с изумленной и
счастливой улыбкой глядевшего на генерала. - Его, Константина Костина,
сестра, Мавруня, найдена нами в лесу, повешенная за ногу с изрезанным
животом... Ее мы хорошо знали, у нас сердце по ней сохло... Так что воду
возить фашистам мы не согласны...
Константин Костин сказал:
- Товарищ генерал-майор, в вашей группе танков нет. Мы знаем, где
брошенные танки, мы можем их откопать и отремонтировать, - это наше
предложение... Мы танкисты.
- Ты что скажешь? - спросил генерал у пятнистого.
- Танки есть. Неподалеку в болоте сидит "КВ" и два средних. И еще
знаем, где танки. Немцы пытались их вытащить, целыми деревнями народ
сгоняли, да бросили. А мы знаем, как их вытащить. Конечно, население
поснимало с них части, растащило. Ремонт будет тяжелый. Я сам
механик-водитель, - видите - у меня лицо чумазое: горел два раза... но
справился.
- Хорошо. Мы этот вопрос обсудим, - сказал генерал. - Подите хоть в
немецкие, что ли, шинелишки оденьтесь, дьяволы.
Отдохнув сутки, кавалерийские полки двинулись в пылающий войною край,
где действовало много мелких партизанских отрядов и
десантников-парашютистов. Там был "слоеный пирог". Не проходило ночи,
чтобы какую-нибудь деревню не окружили партизаны, подобравшись по глубоким
снегам. Часовой, наставивший выше каски воротник бараньего тулупа, со
слабым криком падал под ударом ножа. Партизаны входили в прелые, набитые
спящими немцами избы. Тот из немцев, кто умудрялся выскочить из этого ада
выстрелов, воплей, ударов - на улицу, все равно далеко не уходил, - одного
валила пуля, другого пристукивал Дед Мороз, променявший сказочную и
елочную профессию на вымораживание немцев. Проселки стали непроезжими. По
большакам проскакивали лишь грузовые колонны под сильной охраной, и то не
всегда. Движение по железной дороге прекратилось, - путь был загроможден
подорванными на минах паровозами и вагонами, вставшими дыбом друг на
друга. Немцы теряли голову в этой "проклятой русской анархии".
Двигаясь широким фронтом, кавалерийские полки выбивали немецкие
гарнизоны и к концу марта месяца помогли партизанам воссоединить под
советским флагом несколько районов. Народ повеселел. Повсюду искали
оружие, укрепляли деревни, где у околиц стояли на охране девушки с
винтовками. Но долгая в этот год зима уже ломалась, на крышах повисли
сосульки, прилетели худые грачи и кружились, тревожно крича вокруг
прошлогодних гнезд. Пошли разговоры о том, что немцы на западной и
северной стороне края стягивают крупные силы. Генерал послал разведать, -
подлинно ли те семь пареньков-танкистов что-либо разумное сделали за это
время.
Семеро танкистов сдержали слово. Дело у них началось с бочки
трофейного бензина, про которую они тогда ничего не сказали генералу. Они
привели в порядок два немецких трактора и отремонтировали один советский,