"Алексей Николаевич Толстой. Рассказы Ивана Сударева (про войну)" - читать интересную книгу автора

Генерал слез с коня около покосившегося, с кружевной резьбой,
крылечка, озаренного со стороны улицы догорающими стропилами; у крыльца
уткнулся немец, будто рассматривая что-то под землею, болотную шинель его
уже заносило снегом. Генерал вошел в избу и потопал смерзшимися сапогами:
женщина в темном платке, с бледным, измятым лицом, бессмысленно глядела на
него, тихо причитывая...
- А ну-ка - самоварчик, - сказал он, сбросил бурку на лавку, стащил
меховую бекешу и сел под божницу, потирая опухшие от мороза руки. - А
хорошо бы и баньку истопить...
Женщина мелко закивала и, уйдя за перегородку, кажется, зажала себе
рот, чтобы громко не закричать.
С мороза в избу входили командиры, все довольные, бойко вытягивались,
весело отвечали. Генерал нет-нет да и прикладывал ладони к пылавшим щекам
с отросшей щетиной, - ему казалось, что лицо от тепла расширяется, как
баллон. А генерал следил за своей внешностью. "Вот черт, придется
выспаться разок за семь дней..."
Самовар внес высокий паренек - лицо его было в лиловых глянцевитых
рубцах, карие глаза мягко посмеивались, когда, сдунув пепел, он поставил
самовар и начал наливать в чайник.
- Это мать, что ли, ваша? Чего она так дурно воет?
- Все еще опомниться не может, - бойко ответил паренек. - Немцы уж
очень нервные, - у нее крик-то ихний в ушах стоит.
- Немцы ли нервные, русские ли нервные, - без усмешки сказал генерал,
обжигая пальцы о стакан. - А много ли в деревне вас - беглых
военнопленных?
Пятнистый паренек опустил голову, опустил руки, сдерживаясь,
незаметно вздохнул.
- Мы не виноваты, товарищ генерал-майор. Очутились мы позади немцев -
между первым их и вторым эшелоном - как раз одиннадцатого сентября... Ну
вот, и рассеялись...
- Инициативы индивидуальной у вас, бойцов, не нашлось - пробиваться с
оружием?.. Стыдно... (У паренька затряслась рука, прижатая к бедру.) Ну,
иди, топи баню, утром поговорим.
Утром генерал, помывшийся в баньке, выспавшийся, выбритый и опять
красивый, вышел на крыльцо. С тепла дыхание перехватило морозом. У
крыльца, где сквозь чистый снег проступали алые пятна и немцы уже были
убраны, стоял давешний пятнистый паренек и с ним шесть человек - на вид
всем по восемнадцати, девятнадцати лет. Они сейчас же вытянулись.
- Ага, воинство! - сказал генерал, подходя к ним. - Беглые
военнопленные? Ну что, ответственности испугались? Красная Армия, значит,
не на Урале. Красная Армия сама к вам пришла... Так как же вы расцениваете
ваш поступок, - сложили оружие перед врагом! Согласны ему воду возить,
канониры чистить?
И он принялся их ругать обидными выражениями. Пареньки молчали, лишь
у одного глаза затуманились слезой, у другого между бровей легла упрямая
морщина. Одеты все были худо, плохо - в старые бараньи полушубки, в
короткие куртки, на одном - ватная женская кацавейка.
- Красноармейскую шинель променяли на бабий салоп! Честь на стыд
променяли! Кому вы такие нужны! - крепким голосом рассуждал генерал,
похаживая по фронту. - Немца бить - не кур щупать... Определите сами свою