"Алексей Николаевич Толстой. Рассказы Ивана Сударева (про войну)" - читать интересную книгу автора

или немедленно сделать.
- Антиресно, - сказал он, - антиресно, ведь меня уж давно собрались в
архив сдать, да, значит, опять пригодился кустарь-одиночка...
На другой день он принес несколько ключей, так отлично сделанных, что
танкисты удивились:
- Неужели, Гусар, это ваша работа?
- Антиресно, - сказал он ядовито, - антиресно ваше мнение о русском
человеке... Кустарь-одиночка, пропойца... Так... А кто пьян, да умен - два
угодья в нем... Нет, товарищи, поторопились вы судить русского человека.
У Гусара работа так и горела в руках. Хитер он был до удивления. На
колхозной лошади сгонял на сожженную немцами паровую мельницу и привез
оттуда стальные тросы и чугунные шестерни, - из них смастерили под крышей
сарая подъемный кран и трактором вытащили из танка башню. Он бегал на
лыжах по окрестным деревням и умудрился достать автогенную горелку и
трофейные баллоны с кислородом. Он же подал простую идею: бронебойными
снарядами прочистить от заусениц простреленный ствол пушки. Со второго
выстрела бронебойным снарядом ствол стал снова гладок; сквозную дыру в
нем, в которую выходили газы, забили стальными пробками и на это место
навели бандаж из резинового шланга. Пушка была как только что с завода.
Тем временем танкисты приволокли к сараю еще четыре легких танка. По
деревням уже знали об этой работе, и колхозники обшаривали болота в
поисках боеприпасов и танков. Не проходило дня, чтобы к сараю не
подъезжали сани, - валил пар от клочкастой лошаденки, которой в свое время
побрезговали немцы, в санях сидел дед, с сосульками на усах, с древним
строгим взором круглых глаз под изломанными бровями, и его внучонок, -
мальчишка, не видно от земли, - звонко спрашивал у чумазых от гари и масла
танкистов:
- Эй, дяденьки, куда сложить сорокапятимиллиметровые осколочные?
Когда посланный генерала приехал в эту деревню, под крышей сарая
дымили горны, шипел ослепительно голубой автоген, грохотали молотки по
стали; один средний и два легких танка стояли готовые к бою; "КВ", с
надетыми гусеницами, дымил и стрелял в выхлопную трубу, но еще не
заводился.
- Передайте генерал-майору, что задержка только за командами, -
сказал посланному лейтенанту с тонкими губами Сашка Самохвалов, - пускай
пришлют смелых механиков-водителей и башенных стрелков. Да пускай
торопятся доставать горючее. Оптики у нас нет, - все поснимали немцы,
приходится стрелять наводкой через дуло, это тоже возьмите на карандаш...
А покуда вы будете канителиться, мы еще подкинем парочку крокодилов.
Лейтенант молчаливо все записал в блокнот, не выражая ни удивления,
ни восторга, пожал руки семерым чумазым, восьмому Гусару и улетел на
"огороднике" бреющим полетом.
Тронулись наконец умные весенние воды и так затопили поля и леса, так
буйно вздулись речки и верхом потекли овраги, что и думать нечего было о
войне. Колхозники готовились к севу. Девушки с винтовками, скучающие у
околиц, сдвинув брови, глядели на косяки перелетных птиц. Генерал приказал
достать побольше книг из местных библиотек, чтобы занять умы и сердца
кавалеристов разумным чтением. Но на триста верст в окружности все
библиотеки были уничтожены немцами, - удивительно, как у них хватило
заботы сжечь столько книг. Нашелся только затрепанный роман Вальтера