"Борис Толчинский. Нарбоннский вепрь (Авантюрно-историческая эпопея)" - читать интересную книгу автора

мне, вашему преданному другу; скажите, чем я заслужила подобное к себе
отношение?!
Тон, которым была произнесена эта тирада, полностью соответствовал ее
содержанию. Разрываясь между жгучим желанием носить и дальше этот чудесный
наряд, боязнью обидеть радушную хозяйку, с одной стороны, и страхом
неизбежных последствий, с другой, Кримхильда расплакалась прямо на груди
княгини Софии.
Та чуть отодвинулась, чтобы слезы принцессы, ни приведи Господь, не
подпортили карминно-атласную рубаху, и с сочувствием проговорила:
- Ну, так что ж вы плачете, моя дорогая красавица?
- Как же мне не плакать, ваше сиятельство?! Отец убьет меня, когда
увидит.
София Юстина покачала головой в знак несогласия.
- Вы плохо думаете о своем отце, дорогая. Он мудр. Какой отец не
возблагодарит Творца, узрев в своей дочери такую красавицу?!
- Вы не знаете моего отца. Он не такой, каким вам представляется...
- Понимаю, он прежде дурно с вами обращался. Но, подумайте, принцесса,
разве милость, каковая явлена ему богами небесными и богом земным, не в
состоянии изменить натуру человека?!
- Отец меня убьет, - с уверенностью обреченного повторила Кримхильда.
- Или, в лучшем случае, выпорет.
- Вот что я вам на это скажу, дорогая. Возможно, ваш отец сперва будет
шокирован, возможно даже, он выбранит вас, - но, поверьте мне, это будет
ваша первая победа над предрассудками, низводящими женщину до положения
домашнего скота! Отец откроет в вас не только восхитительную красавицу - он
найдет в вас личность! Гнев пройдет, а гордость останется. Поверьте мне,
дорогая, герцог Крун будет гордиться вами! Когда-то нужно сделать первый
шаг. Нет лучшего времени для такого шага, чем сегодня, здесь, в Темисии,
когда предрассудки рушатся, а рядом с вами ваши друзья, готовые вас
поддержать!
"Сегодня я неподражаема, - отметила сама для себя София Юстина. - Как
замечательно, что отец в свое время не скупился на лучших учителей риторики
для меня, а я была прилежной ученицей!".
Действительно, речи хозяйки, как видно, возымели действие, и
уверенность обреченной обратилась в решимость обреченной. Сделав над собой
страшное усилие, принцесса Кримхильда молвила:
- Будь что будет! Надеюсь, вы окажетесь правы, ваше сиятельство.
- Да будет вам известно, дорогая, я редко когда ошибаюсь, - ответила
София Юстина.
Затем они покинули комнату цирюльника; напоследок мэтр Давид отпустил
обеим женщинам еще несколько особо изысканных комплиментов. Следую за
хозяйкой по длинным галереям дворца, Кримхильда с завистью и восхищением
посматривала на нее, а про себя размышляла: "Как эта женщина смела,
раскованна, пикантна. Как она умна, самостоятельна, находчива. А ведь у нее
тоже есть отец, первый министр. И она всего лишь на два года старше меня -
а кажется, будто я ребенок в сравнении с ней! Ах, почему я родилась
северянкой, среди варваров! Родись я княжной, как она, или хотя бы простой
аморийской патрисой, я бы могла всегда носить такие платья, ну, может, чуть
похуже, танцевать на балах, тратить деньги, делать, что захочу, и сводить
мужчин с ума своей красотой... Ах! Господи, она права: я и не знала, как я