"Салчак Тока. Слово арата (Автобиографический роман-трилогия) " - читать интересную книгу автора

сверкающий путь у меня перед глазами.
После дождей речка становится бурной, перекидывает с переката на
перекат стволы таежного кедра и лиственницы, выворачивает на порогах
каменные глыбы, а в жаркие летние дни делается такой узенькой, что кажется -
не доберется до устья. Но и тогда даже в самых мелких местах она не
перестает резвиться под пеной, только голос ее становится другим - тоньше и
чище.
Зимой Мерген прячется глубоко в снег. Вдоль ее берегов вырастают
пушистые стога. Это лиственницы доверху в снегу. Но Мерген не спит и зимой:
вырываясь из-под снега черными ключами, она выплескивается на лед.
Истоки Мерген стережет тайга. Сюда не доходят метели и бури. Охраняет
берега цепь остроглавых гор, на их вершинах даже в самые знойные месяцы
сверкает снег. Растительность в долине Мерген богатая. Когда окрестные степи
побуреют от жары и запахнут жженным ковылем и полынью, с обледенелых,
покрытых подтаявшим снегом скал, где рождается Мерген, вместе с ее
водопадами спадает в долину прохлада. И по-прежнему берега Мерген одеты в
мягкие травы, и - не охватишь глазом - повсюду колышутся пионы и горные
маки. Недаром народ назвал нашу речку Мерген - мастерица. Это она расшила
степь и долины голубым узором.
Вырвавшись из последнего ущелья в душистую степь Сарыг-Сеп, Мерген
течет свободно. Лишь кое-где она по-прежнему вскипит, прошумит по обрыву,
зашипит пеной на пороге и опять спокойно идет навстречу Каа-Хему, вся в
зелени и цветах.
Перед впадением в Каа-Хем Мерген совсем успокаивается. Усталая и
счастливая, она неслышно подходит к устью.
Суровый Каа-Хем встречает ее, как любимую дочь после разлуки,
приветливо всплескивает, обнимая ее, целуя и покачивая в голубой зыбке,
рассказывает о бурях и грозах на высоких горах, откуда он примчался для
встречи с ней, чтобы унести с собой через пороги и перекаты на широкий
простор.

ГЛАВА 2. ТАС-БАШТЫГ

У матери нас было пятеро: сестры Албанчи и Кангый, братья Шомуктай,
Пежендей и я - самый младший. Отца я не помню.
Настоящего имени у нашей матери не было. Соседи по арбану [Арбан -
десятидворка.] называли ее Тас-Баштыг - Лысоголовая, потому что на голове у
нее не было ни одного волоса. Может быть, ее так наказали в молодости за
непослушание какому-либо чиновнику, а может быть, она перенесла какую-нибудь
страшную болезнь. Об этом мать ни разу не говорила нам. Мы тоже не
спрашивали. С этой кличкой она прошла через всю жизнь.
О себе мать рассказывала скупо:
- Дед ваш, бедный арат, жил на Дора-Хеме. У него ничего не было, кроме
нескольких оленей. Когда ваш дед и бабушка умерли, лама, который заочно
лечил их, увел от нас оленей. Уводя их, он сердился и приговаривал: "Много
лечил - мало получил, много лечил - мало получил". Шомуктаю пришлось уйти в
батраки. Все вы тогда были маленькими. Я тоже пошла искать работу по людям.
Но кому нужна батрачка с таким выводком?
Мать была некрасива: ростом маленькая, спина сгорбленная. Одежду на ней
нельзя было назвать одеждой. Шуба, которую она носила зимой и летом, может