Глава 5

Анна чуть помедлила в дверях, собираясь перед последним решительным шагом, но сзади напирали, и девочка влетела в класс, едва успев затормозить около учительского стола. Она заметила прямой жесткий стул и, сделав вид, что во всем прекрасно разбирается, оглядела комнату, быстро заполняющуюся народом. Нет, мистер Ллойд еще не появился.

Ученики сгрудились в дальнем конце у окна, и, хотя ясно их не разглядишь, понятно, что учителя там нет, все держатся слишком раскованно. В классе висело облако болтовни, доносились обрывки разговоров — конечно, при учителе их бы никто не вел.

— Запишешься в этом году в футбольную команду?

— Мама заставляла меня надеть летнее платье, а я ведь столько сил потратила, пока уговорила ее купить мне юбку…

— Моя двоюродная сестра предупреждала — наш классный руководитель…

— Пойдешь на "Волшебника страны Оз"?[5]

— Давай сядем подальше…

Уловив последнюю фразу, Анна поняла — пора найти себе парту. Даже с первого ряда ей не прочесть того, что на доске, если только учитель не будет писать совсем крупными буквами, но все же так разобраться легче. Вот интересно, парты прибиты к полу строгими рядами. А у нас в старой школе никаких рядов, у каждого своя парта, пододвигай ее хоть к самой доске. И свет там ярче, а доска зеленая, а не серо-коричневая, как здесь, с толстым желтым мелком, а не с этим тощим и…

Тут девочка сообразила, что стоит, погрузившись в воспоминания, и заторопилась к первой парте — прямо в центре.

Облюбованную парту еще никто не занял. Вздохнув с облегчением, Анна скользнула на сидение. Теперь она ничем не отличается. Здравый смысл подсказывал, никто не обращает внимания на остальных, но ей все равно казалось — их глаза только и глядят в ее сторону, они только и думают: "Ну и странное же создание в нелепых очках. Вот дура какая, стоит столбом посреди класса".

Хорошо, хорошо, она там больше не стоит. Девочка положила джемпер рядом с собой, разместила доставшуюся ей от Гретхен потрепанную папку на молнии посередине парты, вынула ручку и попробовала ее на клочке бумаги. Надо же убедиться, что чернил достаточно. Конечно, вчера она сама набрала чернила в ручку и кончиться они еще не могли, но Анна решила, что сейчас это самое подходящее занятие.

— Эй, малявка, не садись на переднюю парту, — раздался звонкий мальчишеский голос.

Анна виновато вздрогнула и подняла голову, готовясь немедленно отвести глаза, если он обращается к кому-то другому. Нет, мальчишка склонился прямо над ней, волосы светлые, как у Руди, а лицо доброе. Совсем незнакомый, но явно хочет помочь, словно они старые друзья.

— Мой брат два года назад учился у Дуролома, говорят, он поедом ест ребят с первого ряда.

— Но… я нарочно села поближе, я плохо вижу и…

Взглянув поверх ее головы, мальчик перебил ее и прошептал:

— Ну вот, идет. Не говори потом, что тебя не предупреждали!

И исчез. Сядет, наверно, в заднем ряду. Расслышал ли он ее слова?

Тут она осознала сказанное и, одеревенев от страха, подняла глаза на того, кого Фриц назвал "самым противным человеком на свете". Девочка ожидала увидеть какого-то монстра, но мистер Ллойд выглядел слишком обыкновенно. Такой ли он ужасный, как все говорят? Пока учитель шел к столу, ребята рассаживались по партам. Анна оказалась не единственной в первом ряду — учеников было столько же, сколько и парт.

Мистер Ллойд ничем не напоминает папу, вокруг глаз совсем нет морщинок, что всегда образуются от смеха. Обычно Анне такого не углядеть, но тут она сидит совсем близко, ей прекрасно видно, особенно когда учитель наклоняется за длинной линейкой. На голове еще осталось немного рыжеватых волос. Очки в стальной оправе поблескивают. Рот крепко сжат, как будто он губу прикусил. Росточка невысокого, наверно, не выше мамы. Анна попыталась вспомнить, с чего ей привиделся гигантский рост.

Но едва учитель заговорил, все стало понятно. Рычит он и правда по-великански. Только не ясно, с чего так сердиться — они вроде еще ничего не успели натворить.

— Немедленно замолчать! Не класс, а обезьянник! Сию секунду прекратить болтовню! — Учитель стукнул по столу тяжелой линейкой.

Анна так испугалась его громоподобного голоса, что едва с парты не свалилась.

— Предупреждаю раз и навсегда — сидеть тихо! Да-да, я не шучу!! Запоминайте побыстрее — если сказано: "Молчать!", все мгновенно закрыли рты, ни шепота, ни шелеста бумаги, ни звука. Ясно?

Никто не шевельнулся. Надо отвечать или нет? Спросить ни один из учеников не осмелился.

— Если кто собирается представления разные устраивать и хулиганить, пусть лучше подумает заранее. Сразу говорю — не стоит, управу я на вас найду! Понятно?

Невыносимое напряжение! Один мальчик, не в силах больше сдерживаться, нервно хихикнул. Мистер Ллойд вышел из-за стола, походя толкнул Анну, схватил помертвевшего от страха ученика за плечи и рывком вытряхнул из парты.

— Стоять прямо, глядеть в глаза, — проорал он.

Анна обернулась, готовая тут же юркнуть обратно, если учитель вдруг посмотрит на нее. Бедный мальчишка стоял, по уши багровый от стыда, глаза в пол. Он оказался на голову выше рассерженного учителя.

— Немедленно проси прощения или сию же секунду отправишься к директору, — потребовал мистер Ллойд.

Анна однажды видела, как индюк раздулся поперек себя шире и зашипел с идиотской важностью безо всякого толку. Она вспомнила об этом, глядя на учителя, но тут же прогнала всплывшую в памяти картинку — а вдруг мистер Ллойд умеет читать мысли учеников?

Почему бы мальчику и впрямь не отправиться к мистеру Апплби, недоумевала Анна, вспомнив ласковые слова, обращенные к новичкам на собрании. Нет, нет, невозможно. Сказать, что предпочитаешь пойти к директору… Никак нельзя, мистер Ллойд тебя убьет — прямо тут же, где стоишь.

— Простите, — пробормотал мальчик.

— Простите, СЭР!

— Простите, сэр, — повторил тот. В голосе никаких эмоций, лицо ничего не выражает.

Учитель пихнул его обратно за парту и пошел по проходу.

"Конечно, мы все напуганы, того ему и надо, но любить его точно никто не будет", — подумала Анна, опуская глаза.

Не говоря ни слова, учитель открыл журнал и начал перекличку. Никому не пришлось объяснять, как отвечать, когда называют твое имя.

— Барбара Аббот.

— Здесь, сэр.

— Марк Айр.

— Здесь, сэр.

Анна прислушивалась к именам — ни одного знакомого.

— Саймон Дангерфильд.

— Здесь, сэр.

— Маргарет Дейз.

— Здесь, сэр. Но обычно меня зовут Мэгги.

Мистер Ллойд положил журнал и уставился поверх головы Анны на девочку, посмевшую заговорить без разрешения учителя.

— Тут записано — Маргарет, так, мисс Дейз?

— Да, но…

— В моем классе уменьшительными не пользуются, — отрезал учитель и продолжал читать имена по списку.

Анне ужасно хотелось обернуться и посмотреть на ту, что решилась перечить мистеру Ллойду. Девочка вдруг вспомнила, где уже слышала голос Мэгги — она регистрировалась у заведующей сразу за ней, Анной. Значит, одно имя она все-таки знает.

"Хорошо хоть, меня никто не зовет Анни".

Учитель подбирался к букве «з», но Анна, выслушав достаточно чужих ответов, не беспокоилась за свой. Даже если он и вспомнит ее братьев и сестер, вряд ли сразу начнет к ней придираться.

— Карл Зандерс.

— Здесь, сэр.

— Анна Зольтен.

— Здесь, сэр.

Анна расслабилась и стала ждать следующего имени, но не тут-то было.

— Зандерс и Зольтен, — медленно произнес учитель. — Где родился твой отец, Зандерс?

— В провинции Онтарио,[6] сэр, в городе Китченер, — ответил Карл.

Анна гостила там прошлой весной, они навещали друзей Франца Шумахера. Многие эмигранты из Германии осели в тех местах. Девочка вспомнила рассказ доктора Шумахера — до войны 1914–1918 годов городок назывался не Китченер, а Берлин, в честь столицы Германии.

— А твоя мать?

После крошечной паузы, будто не сразу расслышал вопрос, Карл, опустив «сэр», ответил:

— В Мюнхене.

Анна ждала, что учитель начнет кричать на мальчика, но его мысли шли в ином направлении, и он даже не заметил отсутствия положенного обращения.

— Ага, в Германии, так я и думал, — голос звучал угрожающе, хотя в самих словах ничего особенного не было. — А твои родители, Анна Зольтен, откуда они родом?

Девочка еще не понимала, куда он клонит, но со страху, сама того не замечая, заговорила с немецким акцентом, словно только что начала учить английский:

— Папа из Гамбурга, а мама из Франкфурта, и до переезда в Канаду мы жили во Франкфурте.

Тут она сообразила, что сказала куда больше, чем нужно, и угодила прямо в волку в пасть.

— Так ты сама из Германии, мисс Зольтен, — начал мистер Ллойд. — Гордишься, полагаю, своим отечеством?

Анна уставилась на учителя — маленькая пташка, попавшая в силок. Что ему надо?

Как отвечать? Это в сто раз хуже невинного вопроса — сестра ли она Руди?

— Мисс Зольтен, ты ведь немка, не так ли?

— Я — немка, — короткий, резкий ответ на мгновение разрядил обстановку, но тут же стало еще страшней. — Я — настоящая немка. Вернее, ну… половинка.

— О чем ты говоришь? Кто…

— Меня зовут Паула Кирш. Моя мама из Шотландии, а папины родители из Германии, и верьте или не верьте, но я на самом деле появилась на свет в Австрии, в Браунау-на-Инне, в том самом месте, где родился господин Шикльгрубер, теперь он называет себя Адольфом Гитлером. У нас, наверно, начался урок истории?

Анна ушам своим не верила. Казалось, мистер Ллойд сейчас взорвется в самом прямом смысле слова. На лбу у него набухали синие жилы. Откуда у девочки берется смелость разговаривать с учителем таким тоном? Сама Анна просто дрожала от страха.

— Разве мы уже закончили перекличку? — раздался еще один голос, на этот раз мальчишеский. Похоже, тот самый мальчик, который предупреждал — не садись на первую парту. — Меня, к примеру, зовут Мюллер, сэр, и вы до меня еще не добрались.

Мистер Ллойд схватил со стола журнал. Руки его тряслись.

Не может быть, он же нас боится! Анна глазам своим не верила.

— Сюзен Картерс.

— Здесь, сэр.

— Мартин Собербай.

— Здесь, сэр.

Напряжение потихоньку спадало.

На все другие важные дела осталось всего несколько минут. Мистер Ллойд велел переписать с доски расписание уроков и название учебника. Сколько Анна ни старайся, букв ей не разглядеть. Почерк у учителя неразборчивый и такой же мелкий, как он сам. Она взглянула на соседнюю парту. Помнится, эту девочку зовут Нэнси Френч. Наверно, если попросить, Нэнси разрешит списать с ее тетрадки. Но тут Анна представила, что произойдет, если она начнет шепотом излагать даже такую невинную просьбу, и сочла за благо оставить все как есть.

"Никогда не бойся помогать и просить о помощи", — много раз говорил папа.

Ему хорошо, он-то с мистером Ллойдом не знаком!

Значит, классный руководитель ведет географию — первый урок по понедельниками и средам. Хорошо, они отмучаются с утра пораньше!

Наконец-то! Звонок! Ученики вскочили с мест. Но мистер Ллойд приказал снова сесть, потом медленно встать из-за парт и, как полагается, ряд за рядом, гуськом, чинно идти к дверям.

Анна выходила одной из первых и оказалась сразу же за Нэнси Френч. Отлично, на Нэнси яркая вишневая кофточка — за ней не трудно уследить. Хотя все послушно шагают друг за другом, но кажется, только отведи взгляд от вишневой блузки, тут же потеряешься в густой толпе и окажешься в другой цепочке.

Несмотря на беспокойство, Анна старательно прислушивалась к разговорам вокруг.

— Он, похоже, себя Господом Богом считает!

— Я прямо окаменела от страха!

— У меня чуть сердце не разорвалось, когда Паула с ним заговорила!

— А я-то радовался — буду в старших классах учиться!

Тут Нэнси Френч обернулась к Анне:

— Надо бы на него пожаловаться… Что в таких случаях делают? Так орать на Дэйва!

— Я страшно перетрусила, — в глубине души Анну все еще не отпускал страх.

— Меня ему не запугать, — ответила Нэнси. — Никого не боюсь, даже немцев.

И она внимательно посмотрела на Анну. "Как кошка на мышку, — подумалось девочке. — Только я вам не мышка".

— Хорошо тебе — такая храбрая, — Анна была довольна, вроде голос звучит спокойно.

Их цепочка остановилась перед цепочкой другого класса. Нэнси от неожиданности ткнулась прямо в спину девочке, идущей впереди.

— Глаз нет, что ли? — фыркнула та.

— Ах, простите-извините, — насмешливо бросила Нэнси.

На Анну она больше внимания не обращала.

"Если ты думаешь, я буду улыбаться ей, ты глубоко заблуждаешься, дорогая подружка", — мысленно обратилась Анна к Изабелле.

Учительница латыни, немолодая дама с твердым спокойным голосом, о войне не говорила, вернее, о войне с Гитлером, но упомянула войны Юлия Цезаря, сказав, что ими они займутся еще до Рождества.

— Без сомнения, вам будет весьма интересно их изучать! — воскликнула мисс Олигви.

"Латынь — дело неплохое", — решила Анна.

Мисс Раймонд, учительница французского, держалась ужасно неуверенно, но честно призналась — сегодня ее первый день в школе. Класс пошептался немножко, но не слишком — учительница прехорошенькая, такую можно и пожалеть для начала.

Следующий урок, английская литература. Мисс Сурклиф просто замечательная. Ей не важно, кто где сидит — вместо переклички лучше почитать стихи. Когда учительница принялась декламировать, Анна сообразила, что уже слышала раньше это стихотворение от папы и даже выучила наизусть.

— Слова Эмили Дикинсон[8] объясняют, зачем мы вообще занимаемся литературой, — сказала учительница. — Подумайте об этом, а подробнее поговорим завтра.

Потом она громко прочла список необходимых книг. Анне очень понравилось, как учительница облегчила ей жизнь, даже не зная, что одна из учениц не способна прочесть написанного на доске.

"Большие надежды! Вот это про меня", — думала Анна, вставая из-за парты. Лучше и не скажешь об уроке английской литературы! И по расписанию он каждый день!

В коридоре, по-прежнему следуя за Нэнси Френч, Анна попыталась найти ответ на заданный учительницей вопрос. Где же в стихотворении скрыта причина, по которой надо изучать литературу? Может, дело в том, что, читая книги, попадаешь в такие места, до каких в жизни не добраться? Например, сама она узнала про вереск, когда читала "Таинственный сад".[11] Если перечитать достаточно книг, весь мир будет твой. Наверно, в этом секрет.

Внезапно прямо перед ней какой-то старшеклассник врезался в их цепочку. Анна загляделась на него, и вдруг оказалось — вишневой блузки Нэнси нигде не видно. Анну окружают незнакомые лица. Все остальные уверенно шагали в разных направлениях и, без сомненья, понимали, куда им идти. Постепенно толпа редела, мальчишки и девчонки исчезали в классах. Направо и налево по коридору коричневые двери закрывались, отрезая дорогу, оставляя ее снаружи.

Анна не просто стояла столбом, она прошла вперед — кажется, туда, Нэнси скрылась там… нет, не сюда… куда же? Девочка остановилась у первой попавшейся еще не закрытой двери. Если угадать правильно, то опоздаешь совсем не намного. Как узнать наверняка, тот ли это класс? А если и тот, как найти пустую парту? Почему-то всегда хуже видишь, когда боишься или смущаешься. Но что-то же надо делать!

Если бы только она переписала расписание…

Безо всякой надежды на помощь, Анна открыла тетрадку и посмотрела на план школы. Линии такие тонюсенькие, ничего не разобрать.

Табличка на двери! Никто не увидит, можно уткнуться носом прямо в дверь и прочесть. Надо попытаться. Неразборчиво, но вдруг…

Случайно она толкнула дверь, и та со стуком закрылась. Девочка выдохнула, попятилась, и тут раздался голос учителя: "Кто-нибудь, откройте, пожалуйста, дверь. Ужасно душно. Подоконники только-только покрасили, и окна не раскрываются".

Анна протянула руку и распахнула створку. Лучше так, а то решат, что она подслушивает у дверей. Голос у учителя вроде приятный.

Анна вошла, замигала от яркого света. Только бы найти Нэнси!

— Чем могу помочь? — обратился к ней учитель.

— Я потерялась, — объяснила Анна. — Ищу девятый "В".

Прежде чем учитель успел ответить, она заметила яркую блузку Нэнси Френч. Да и сама Нэнси казалась ужасно знакомой.

Анна шагнула вперед и широко улыбнулась:

— Привет, Нэнси.

Та поглядела на нее, но ничего не сказала.

Точно, Нэнси, нет сомнения, но почему-то она молчит, да и свободных парт не видно. Анна застыла, не зная, что предпринять.

А может, и не Нэнси, она уже не раз так ошибалась.

Тут какая-то девочка встала и поманила ее к себе:

— Мы и есть девятый «В», ты вовсе не потерялась. Ты там, где нужно. Садись рядом со мной.

Стараясь не моргать — а то вдруг покатятся слезы, такой позор будет — Анна подошла и села на соседнюю со спасительницей парту.

— Я — Мэгги Дейз, — еле слышно прошептала через проход девочка. — А ты — Анна Зольтен. Я тебя запомнила, ты регистрировалась прямо передо мной… и еще из-за…

Она внезапно покраснела и замолчала.

— Из-за мистера Ллойда, — закончила Анна.

— Он просто ужасный! А как тебя угораздило потеряться?

— У меня очень плохое зрение, — принялась объяснять Анна. — Я шла следом за Нэнси… А это кто? Какой у нас урок?

— Мистер Мак-Нейр. Алгебра.

— Вы двое, хватит болтать, — оборвал их мистер Мак-Нейр. — Спишите название учебника с доски. Надеюсь, завтра утром учебник будет у каждого. Учебник и какие-никакие мозги. Для математики нужно и то, и другое.

Мистер Мак-Нейр, тот самый учитель, который дружит с Руди! Это он предложил Руди подать на стипендию в университет и обещал позаниматься с ним дополнительно. Голос учителя звучит добродушно. Но Анна знает наперед — поражение неизбежно. В математике она слаба.

— Помочь тебе? — шепнула Мэгги, будто минуту назад учитель не велел ей замолчать. Анна кивнула. Парта в середине класса, и ей в жизни не разобрать того, что написано на доске.

Мэгги старательно уткнулась в тетрадку, а потом перекинула ее на соседнюю парту. Название учебника — большими, печатными буквами! Отлично, ей, Анне, теперь ничего делать не надо, только сидеть да улыбаться, ну и переписать название в свою тетрадь.

Девочка представила лицо Нэнси, такое недружелюбное, потом подумала о словах учителя: "Вы двое, перестаньте болтать". Словно они с Мэгги и вправду болтали целую вечность, словно старые друзья.

Надо вспомнить чудесные слова Мэгги, обращенные прямо к ней, они обещали спасение, доказывали — Анна там, где ей надлежит быть.

"Ты вовсе не потерялась. Ты там, где нужно. Садись рядом со мной".

"До конца жизни буду помнить Мэгги и ее слова, — думала Анна. — Ради того, чтобы такое услышать, не жалко и потеряться".